веруны, сасать.
Христианин всё равно может упереться и спросить: «Ну, а какую же ещё вселенную мог сделать бог?» Ответ прост: именно такую, в какой, по их представлениям, жили ранние христиане, например, апостол Павел. То есть это была бы вселенная, где ничто не говорило бы ни о её столь огромном возрасте, ни о естественной эволюции — вместо этого в ней бы имелось множество доказательств того, что она была создана одним махом всего лишь несколько тысячелетий назад. Эта вселенная не была бы столь огромна, и в ней бы не было других звёздных систем или галактик. Вместо этого был бы космос с семью планетарными телами и сферой, усыпанной огоньками звёзд, и всё это вращалось бы вокруг Земли, находящейся в центре божьего творения, потому что эта Земля — центр божьей любви и внимания. Это был бы совершенный космос, где всё двигалось бы по удивительно сложным траекториям, которые нельзя было бы объяснить иначе, как божьей волей, а не Солнечная система, где сложные движения полностью подчиняются неизменным и слепым силам. Вселенная состояла бы из пяти основных элементов, а не девяноста с лишним, построенных, в свою очередь, из ошеломляющего количества субатомных частиц. Вселенная управлялась бы божьим законом, а не совершенно аморальными законами физики. Вселенная была бы населена животными, а также духами, чья деятельность наблюдалась бы повсеместно. Они жили бы в прямо в космосе и снисходили бы оттуда на Землю. А в космосе был бы не вакуум, а эфир, и небеса (как над Луной, так и под ней) были бы гостеприимным домом для бессчётного числа самых чудесных творений божиих, где люди, как верил Павел, тоже могли бы жить, и где им в самом деле доводилось бывать безо всякого для себя вреда.


Вот в точности такую вселенную мы и ожидали бы увидеть, будь христианство верным — и как раз поэтому христианство было задумано именно таким в своё время. Первые христиане искренне верили, что Вселенная именно такая, какой её предсказывала христианская религия, и считали это подтверждением своей теории. Так вот, они заблуждались — относительно почти каждой детали! Павел действительно верил, что идеальный небесный порядок, строение тел человека и животных, а также идеальное чередование времён года не имеют другого объяснения, кроме разумного замысла, и, на самом деле, именно на этом в значительной степени основывалась его вера в бога, и он осуждал неверующих именно потому, что они отвергали эти доказательства [13]. Но оказывается, что ни одного из этих доказательств в действительности не существует. Христиане уже давно отказались от своего верования, что идеальный небесный порядок может быть объяснён только богом, поскольку они теперь знают, что он целиком объясняется физикой и не требует разумного вмешательства или замысла. И очень многие христиане отказались от своего верования, что строение тел человека и животных может быть объяснено только богом, так как они теперь знают, что это полностью объяснимо естественной эволюцией.


Все имеющиеся у нас теперь доказательства лишь подтверждают, что Павел заблуждался. Потому что сегодня нам известно прямо противоположное тому, что Павел мог ожидать. Полностью противоположное тому, что предсказывала его христианская теория. Павел, безусловно, сказал бы вам, что бог никогда не стал бы тратить миллиарды лет, чтобы путём катастрофически безуспешных проб и ошибок выяснить, как сделать человека. Бог бы просто создал его. И Павел, конечно, верил, что именно так бог и поступил, и, безусловно, ожидал, что этому найдутся подтверждения. Но подтверждений не нашлось. Подтвердилось, на самом деле, прямо противоположное. Точно так же, Павел, конечно же, верил, что бог произнёс лишь слово, и возникла Земля. Ещё одно слово — и возникли звёзды. Это именно то, что предсказывает христианская теория. Но это вовсе не то, что происходило в действительности.


Опять же, христиане могут придумать причины, по которым бог сделал всё по-другому — но это всего лишь adhoc. Как и у христианства, ни у одной из этих причин нет доказательств их истинности. И даже вызывает сомнения, насколько такие причины были бы совместимы с христианством. Как отмечалось ранее, бог может сделать практически всё, поэтому в своих действиях он, по сути, ограничен только собственными желаниями. Христианство говорит, что он хочет, чтобы мы были хорошими и всё наладили, что предполагает, что бог хочет, чтобы мы знали, что такое хорошо и как всё наладить. Христианство говорит, что бог хочет, чтобы мы творили добро, что, совершая выбор, он всегда руководствуется своей любовью к любви и своей ненавистью к ненависти — поэтому всё им задуманное будет хорошим и восхитительным произведением любящего существа. Нет никакой возможности «переиначить» эти выводы. Если хоть один из этих выводов неверен, то неверно и христианство. Но на основании этих выводов можно получить представление о нашей Вселенной, которые, на самом деле, не соответствует действительности.


Существование божественного создателя, ведомого стремлением спасти человечество, например, предполагает, что созданное им будет служить именно этой цели, в большей степени, чем любой другой. А это означает, что он не создал бы Вселенную, которая выглядит точно так, как если бы бога не было. Если бы я был на его месте, и мне бы хотелось, чтобы люди знали, какая церковь учит правильному пути к спасению, я бы указал им путь, защитив все такие церкви таинственным энергетическим полем, чтобы они были неуязвимы для повреждений, и только её проповедники могли день за днём творить чудеса, например, регенерировать потерянные конечности, воскрешать мёртвых, или успокаивать бури. Библии этой церкви светились бы в темноте, чтобы их всегда можно было прочесть, и были бы неуничтожимыми — защищены от любых попыток сжечь или разорвать их, или изменить то, что в них написано. В самом деле, я бы считал своим моральным долгом делать такие вещи, чтобы мои дети не пребывали в неведении относительно того, кто я и что я, и могли бы узнать наверняка, что для них действительно хорошо.


Помимо этого, христианский бог создал бы вселенную с заложенными в ней нравственными целями. Например, если бы вселенную создавал я, и для меня при этом имело бы значение, как в ней придётся людям — будут ли они страдать или будут счастливы — я бы сделал законом природы, что чем лучше человек, тем неуязвимее он будет для напастей или болезней, а чем он злее, тем он будет слабее и болезненнее. По закону природы выживал бы добрейший, а не самый приспособленный. Очевидно, что такой закон мог бы выполняться, только если бы Вселенная «знала», что такое добро и что такое зло, и заботилась о том, чтобы именно добро преуспело. В отличие от простой борьбой за выживание, когда выбор осуществляется при помощи грубого механизма смерти, сами законы Вселенной служили весьма абстрактному добру. Такое было бы невозможно без участия высшего разума, способного осознать и заботиться обо всех этих глубоко абстрактных принципах — что, как мы знаем, свойственно людям, но никак не Вселенной. Поэтому существование такого физического закона действительно обеспечило бы хорошее доказательство того, что Вселенная была создана любящим богом.


Но, однако, это не та вселенная, в которой мы живём. Даже если нашу Вселенную и создал бог, он не может быть христианским богом, потому что если бы он хотел, чтобы мы знали правду, то не стал бы скрывать её, создав Вселенную, которая выглядит так, словно бога в ней нет. Простая истина состоит в том, что христианство предсказывает не нашу Вселенную, а совершенно другую. Атеизм, однако, предсказывает в точности такого рода вселенную, как та, в которой мы находимся. Таким образом, устройство Вселенной — ещё одно несбывшееся предсказание, подтверждающее сделанный нами ранее вывод, что христианство ложно.