| Как цивилизация пришла в джунгли |
[Aug. 6th, 2005|07:30 pm] |
Когда в джунгли, леса и саванны пришла цивилизация,
жестоким играм природы настал конец. Многие
деревья не выдержали этого и по дикости своей
превратились в столбы. И повсюду, на всех столбах,
были расклеены плакаты: Лев, возлежащий с Агнцем,
то есть, с ягненком, сыном овцы. Звери смотрели
на это и удивлялись, и тихо шли по своим
делам.
Прежние пути дикой жизни стали немодны. За
употребление живого мяса судили и сурово
наказывали (и страшные запретные культы возникли
в разных частях планеты, но об этом после).
На всех перекрестках лесных дорог выросли кафе
и бары, где продавали лепешки-скороеды, изготовленные
из заменителей мяса. Эффективнее всего в этом
качестве выступали соевые бобы и кроличьи экскременты.
Но соя уже была под вопросом, так как новые
общественные движения, в основном из бывших
хищников, уже восставали против издевательств
над растениями. Эксплуатация бактерий и
микроорганизмов была запрещена.
Традиционный взгляд на размножение кое-где
оставался в силе, но в целом плакаты сделали
свое дело, и звери пустились в эксперименты.
Медведь возлег с лисой, хомячки стали прятаться
от крупных животных, а от любви к слонихе
погибло несколько зайцев. На вопрос журналистов,
что случилось с зайцами, слон со странным
выражением морды ответил: "Они утонули."
В моду входили и однополые союзы. Молодые
самцы ходили в обнимку и нежно называли друг
друга "Винни" и "Пятачок". Молодые самки
собирались под эмблемой божьих коровок,
взгомоздившихся друг на друга. Называли они себя
самыми нежными именами, но пожилые звери, не
одобрявшие нововведений, тут же окрестили
их "лесными буянками". К львицам, которые
и раньше возлежали друг с другом, стали
подступать влюбчивые зайчихи: "Ведь вы наши,
вы лес-буянки!" Львицы недоуменно переглядывались,
но, будучи консервативными тварями, по-прежнему
возлежали друг с другом. "Проклятые самцы
угнетают нас! - продолжали влюбчивые зайчихи. -
Сами они предаются экстремальному разврату,
а на нас хотят повесить все работы по дому!
Мы должны бороться с их шовинизмом, а вы
не желаете нам помочь." - "А кто ваши самцы?" -
выслушав их, спрашивали смущенные львицы. -
"Кто же, как не бессовестные зайцы, зоофилы
и копрофаги!" - отвечали влюбчивые зайчихи. -
"Но если так, справиться с вашими самцами
совсем нетрудно, - возражали им львицы. -
Стоит лишь показать им зубы, и они убегут."
Некоторые зайчихи послушались их совета, и
их зайцы в самом деле от них убежали. Львицы
же так и не поддались на заячьи уговоры,
оставшись друг с другом. Но позднее, когда
к ним стали подступать теплые полногрудые
коровы с длинными ресницами и великолепные совы,
способные подниматься в самое небо, но разучившиеся
нести яйца и потому никогда не выполнявшие своих
обещаний, львицы не устояли перед соблазном и
разбрелись.
О львах они совсем позабыли, как и те забыли
о них, и вначале это казалось нестрашно: так
бывало и раньше, но все становилось на свои
места с началом сезона. Однако теперь
фазы цивилизации сменялись быстрей, чем
времена года, и то, что стояло у ее истоков,
было объявлено вне закона раньше, чем львицы
успели моргнуть глазом, оскалить зубы и составить
из осколков свое разбитое сердце. Львов стали
преследовать по всей строгости закона за
педофильские настроения, так, что за одно только
хранение старинных плакатов, на которых Лев
возлежал с Агнцем, виновного ожидала смертная
казнь. Стали входить в моду семейные ценности,
но звери слишком привыкли жить в свое удовольствие,
разучились находить самцов и самок своего вида,
и были несчастны.
Появились разочарованные. Некий заяц, сын
одинокой зайчихи, брошенной ради любви к крупным
животным, имел успех у молодых самочек. Каждой
из них он открывал свое сердце, признаваясь, что
никогда не любил, хотя уже много раз пробовал
это делать. Он говорил, что стремится только
найти свою мечту, жить с ней счастливо и растить
прекрасных зайчат. Каждая самочка, выслушав это,
решала: "Это мой зачарованный принц! Я спасу
его," - и действительно очень старалась. Заяц
же, поощряя ее усилия, грустно вздыхал - он
не верил, что может быть счастлив. Так он
озадачивал многих, и всем юным самкам, среди
которых попадались даже росомахи и стройные
серны, позволял спасать себя - до тех пор, пока
какая-нибудь из зайчих не становилась от него
тяжела. Тогда он смущенно говорил ей: "Ведь это
получилось случайно! Пожалуй, лучше нам не
общаться," - и оставлял ее одну с ее грузом из
будущих прекрасных зайчат. Иногда он хаживал к
психотерапевтам, потому что любил поговорить
о своем своеобразии - но эти хитрые животные
давно уже думали только о богатой мзде, и ни одно
из них не сказало ему правды, хотя все с первого
взгляда ее понимали. Правда же состояла в том,
что ему необходимо оставить свои похождения и
срочно вернуться к изобильному пожиранию
экскрементов, ибо заяц этот по своей природе
был законченный копрофаг.
Но все эти мелкие интриги были отброшены в
сторону, когда распространился слух о том, что
далеко на экваторе, в диких, дичайших джунглях
живут обезьяны - грязные, нецивилизованные
обезьяны, которые ходят на задних лапах,
отрицают семейные ценности, используют палку,
чтобы сбивать бананы, дерутся до крови и
нарушают права друг друга. Не исключали
возможности, что они едят насекомых.
Что было делать? Животный мир кипел гневом.
По поручению общества ученые, надлежащим
образом оформив союз с миром микроорганизмов,
вывели смертельное бактериологическое оружие,
чтобы проучить кровожадных обезьян. Правда,
не все бактериологи согласились на это.
Некоторые предупреждали, что такое решение
может обернуться бедой для всей звериной
цивилизации. Им даже удалось посеять
определенное смятение в лесах и саваннах,
но вскоре у них были обнаружены педофильские
плакаты с изображением Льва, возлегшего с
Агнцем. С ними поступили по всей строгости
закона, и с тех пор в справедливости решения
Цивилизационного Совета уже никто не мог
сомневаться.
И вот целые эскадрильи пернатых, среди
которых были и могучие орлы, и прямодушные
попугаи, и великолепные совы, полетели на
джунгли с просветительской миссией. В когтях
они несли бактериальные бомбы, замаскированные
под бананы. Известия о первых бомбардировках
звериное общество встретило с надлежащим
восторгом. Обезьяны болели, умирали в страшных
мучениях, многие становились агрессивны и
пожирали друг друга. Это было очень приятно,
потому что ничего другого они не заслуживали.
Но один за другим в леса и саванны начинали
проникать, проползать и просачиваться жуткие
слухи о новых поселенцах планеты, жертвах
ранних выкидышей среди обезьян - о безволосых
мутантах, лишенных света разума, диких и
кровожадных. Конечно, это были только слухи,
годные лишь на то, чтобы пугать непослушных
зверят, тем более, что у распространителей этих
позорных легенд службы безопасности рано или
поздно находили педофильские плакаты, те
самые, на которых порочный Лев возлежал
с беззащитным Агнцем. Но иногда, когда
день казался слишком ясным, и Солнце чересчур
жестоко слепило глаза, взрослые звери дрожали
в своих укрытиях, прижавших друг к дружке. Они
сами - и влюбчивые зайчихи, и похотливые зайцы,
и все остальные - охотно шутили над своими
нелепыми страхами, но иногда... |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}