Серпуховские-23
Этот пацан - веришь, нет? - это сам Серега.
Он сам из Йоханнесбурга, но его прадед как раз трудился в Серпухове купцом до революции. Мыло людям продавал, сахар, туалетную бумагу и все такое.
А когда революция случилась, прадеда раскулачили до смерти, а прабабка с детьми на поезде в Стамбул умотала. Короче, у мужа какие-то бумаги были, типа ваучеров, в швейцарском банке, так она их с собой прихватила. И потом обналичила по текущему курсу СКВ, в Париже уже.
Умная была женщина, Серега говорил, поглядела вокруг себя на эту Европу и уехала с детьми в Южную Африку, от греха подальше. Какие-то там купила алмазные шахты. При этом всегда повторяла: не забывайте, дети, мы - серпуховские.
Стали там жить. Дед Серегин был в семье младший, он в первый класс уже там пошел, потом школу закончил, выучился на оперного тенора. Пел на бис. Потом на одной полунегритянке женился и Серегиного папаню в результате родил. При этом сам уже по-русски знал только водку и известную мать, но детям говорил на африканском языке: не забывайте, мы - серпуховские.
Папаня-то Серегин, младший в семье, по инженерной части пошел. Изобрел машину для обработки алмазов, продал ее евреям и якутам в составе СССР и обогатился сказочно. По русски вообще уже не мог, женился на француженке, но детям говорил по-английски: не забывайте, мы - серпуховские.
Серега в семье был младший. Он папиных речей наслушался, русский выучил и в 1980, как паспорт получил, так сразу на Олимпиаду в Москву рванул. Поглядел на рекорды спорта, "Пепси-колы" выпил и отписал папе в Африку: мол так и так, я родину теперь никогда не покину, не забывайте, папа, мы - серпуховские. И поселился в Серпухове на постоянное место жительства.
Гражданство бывшее наше принял, в армии отслужил. Прописался на улице 23 февраля.
Папка ему переводы шлет до сих пор, но он на себя ничего почти не тратит. Работает в городском архиве. По общественной части мышарит тоже.
Ну, пьет, конечно.

На этом "Серпуховские" закончены. Я искренне благодарен всем, кто помог мне в написании этого полушуточного эпоса, прислав отсканированные читательские билеты, а также и тем, кто откликался на отдельные записи в моем дневнике, относящиеся до серпуховских жителей. Рожденное из печальной авторефлексии над собственным изображением, повествование это доставило мне много счастливых минут и, надеюсь, хотя бы отчасти развлекло некоторых из вас, друзья мои.