"Читал, откладывал, снова брал в руки, мысленно ругался, бросал на пол, иногда и ногами топтал"
Я бы сказал, душа публициста: "...Читал, откладывал, снова брал в руки, мысленно ругался, бросал на пол, иногда и ногами топтал, хотя всегда знал, что потом подниму, расправлю, вырежу ножницами, пронумерую и уберу в очередную папку личного архива.

Сегодня я разложил эти папки вокруг себя. Десятки «Нин Шелдышевых» лежали на столе, стульях, полках, подоконниках. Я крутился в кресле среди уже кое-где и пожелтевших газетных листов и мне казалась, что откуда Нина грозила пальцем либералам, агентам «Кремля», русским шовинистам, белорусским националистам, антикоммунистам, калякинцам, американским империалистам, и многим и многим идеологическим противникам, с которыми эта женщина боролась почти до последнего вздоха."

Меня любая публицистика обычно раздражает. Чем больше эмоций, тем более и раздражает. Конечно, право на эмоциональность - это важное право любой культуры. Процветание культуры - это помимо всего прочего возможность проявлять свободно свои эмоции и отношение ко всему, что попадет в поле зрения. И все равно, как попадется на глаза что-нибудь очередное истероидное публицистическое, всплывает образ эмоционально "раскрепощеного" шляхтича времен упадка Республики, советского либерала 90-х годов или восточноевропейского националиста времен Версальской системы. Их эмоции бы в узду хотя бы чужой воли, если своей не хватает. (Ничего, разумеется, личного)