Настроение:	nostalgic
Музыка:	Kraftwerke-Radioactivity.mp3

О радиации, особом отделе и службе в рядах Советской Армии.
Любимым моим развлечением во время работы в в/ч 13801 было копание на свалках. Чтобы в ваших мозгах не возникало неверных картин, связанных с бомжами и прочими люмпен-пролетариями, расскажу о том, что представляли собой заводские свалки конца эпохи развитого социализма. Всякий завод имеет свалки, на которые ссыпают отходы производства этого самого завода. Наиболее скучные свалки на заводах тяжёлого машиностроения, повеселее на гражданских приборостроительных заводах и самые веселые — на заводах военных и полувоенных, где выпускают сложную технику — так как на их свалках валялись все без исключения компоненты этой самой техники. Гироскопы и самописцы, полуразобранные турбины и насосы, детали оперения, центроплана [прим. автора — неразборная основа фюзеляжа] и даже центроплан целиком (!). Всё, что угодно. А если вам 17 лет и ваше хобби связаны не только с паяльником и осциллографом (этого и на работе хватало), но и с первыми, ещё смутными познаниями о дизайне — то такая свалка становится неистощимым источником идей, запчастей и сырья.

Кстати, Георгий Данелия в своё время наковырял практически весь реквизит для фильма "Кин-дза-дза!" на свалке ферганского авиаремонтного завода — близнеца того, на котором работал я.

Как-то раз мы с товарищем одним (царствие ему небесное, в позапрошлом году метанолом отравился) наковыряли в грудах металлолома на "северной" свалке одну любопытного вида хреновину. Судя по виду — какой то из внешних датчиков, коих на самолёте понатыкано навалом. Долго крутили в руках, а потом расковыряли, не нашли внутри ничего интересного и выкинули. Как выяснилось несколько позже, зря.

Через неделю увидели такую же на самолёте, но с характерной наклейкой - . Сдались в отдел ТБ, где нам рассчитали дозу, исходя из мощности источника, найденной в каких-то документах и времени экспозиции. Получилось 10 рентген. Потом мы в сопровождении мрачного майора и двух лейтенантов с дозиметром долго лазили по ящикам открытого склада, куда была закинута хреновина. Потом мы её нашли и лейтенанты с почестями водрузили её клещами в тяжеленный свинцовый контейнер. Потом я полгода посещал санчасть раз в неделю, сдавал кровь на анализы, как и мой дружок. Обошлось, слава Б-гу, без последствий (доза, впрочем, копеечная).

Но посещать пришлось не только санчасть.

Через некоторое время меня в первый отдел вызвали и невнятно стращали. Заставили дать подписку о неразглашении (срок которой, слава Б-гу, давно кончился). После напоминания о том месте, где устройство было найдено, отцепились и больше по этому поводу не донимали. Донимали по другим, но это и история другая.

В дальнейшем я по свалкам родного завода лазил, не выпуская из рук самолично купленный бытовой дозиметр, что вызывало насмешки знакомых и понимание того самого товарища, от испуга завязавшего с изысканиями вовсе.

Вспомнил я терки с первым отделом только в армии, когда меня внезапно вышибли по причине "неблагонадёжности" (по выражению замполита роты) из учебки спецсвязи КГБ, где я учился (и хорошо учился, кстати) принимать морзянку на слух с целью подслушивания радиообмена вероятного противника, в артиллерийскую часть (находившуюся через один низкий забор). Если кто живёт в Павловске под Питером, то он это место знает наверняка.

Уж как нас пугали той частью, кто бы слышал. И чурки злобные, и дедовщина дикая и снаряд гаубичный 60 кило весит, и стволы чистить каждую неделю...

Реальность, как всегда, сыграла с бывалыми людьми злую шутку.

Во первых, полк оказался хоть и артиллерийским, но технической разведки, а следовательно, не имеющим ни одного орудия. "Урюков" в полку оказалось рекордно низкое количество, а примерно треть из них имела незаконченное высшее образование, по русски говорила лучше некоторых пользователей ЖЖ и разбиралась в современной литературе. Все трое изгнанников (а бедолаг, имевших до армии проблемы с особым отделом набралось именно столько, считая меня) в первый же день были разобраны в тёплые и приличные места. Автор этих строк, к примеру, попал в батарею связи полка, что означало частые дежурства по узлу связи гарнизона и практически постоянное отсутствие в казарме, на разводах, отбоях и построениях, а так же частые выезды на учения (что в армии является чем-то вроде отпуска на природе). В общем, оставшиеся полгода у меня прошли без особо поганых приключений, кои с таким сладострастием описывают газетные публикации, оплаченные Комитетом Дезертирских Матерей.

Напротив, в элитной учебке, через пару месяцев разыгралась маленькая трагедия. Бывшие сослуживцы, к коим я изредка захаживал попить чаю (очень забавно — пить чай и дружески беседовать с сержантом, который всего две недели назад готов был тебя с говном сожрать и часами задрачивал на плацу — просто потому, что у него служба такая), получили уведомление о том, что они всей ротой поедут проходить дальнейшую службу на "точки" к полярному кругу, и за него. Моё же отделение (злорадно хлопавшее меня по плечу, пока я собирал вещи перед переводом к артиллеристам и живописавшее ужасы, которые по их мнению меня ожидают) в полном составе отправилось на печально известную точку Оёк, названную по имени близлежащего (около 80км) посёлка коренных жителей. Печальную известность та точка обрела благодаря эпидемическому гомосексуализму, процветавшему на ней благодаря чудовищной дедовщине, полному отсутствию бапп и вотки, а так же постоянным проблемам с белыми медведями, которые в среднем раз в год уродовали очередного солдата до неузнаваемости, а иногда и до того, что хоронить было нечего...

Вот такие хитросплетения жизни. Интересно, кстати, а напечатать в каком-нибудь издании подобные "мемуары простого человека" можно?