Мальчик шёл по улице Зверинецкой. В кармане его лежал новенький I-Pod Nano, а под ногам шуршали осенние листья. В наушниках пели девочки.
Мальчик поковырял в носу и вынул козюльку. Покосился по сторонам - вроде бы никто не заметил. Справа пошла коричневая полоса забора.
Вдруг кто-то подёргал его за рукав - рядом с мальчиком пристроился невесть откуда взявшийся старикашка. Он что-то говорил, но что именно - слышно не было.
Мальчик ускорил шаг, но старичок не отставал. Продолжая говорить, он шёл с мальчиком рядом, заглядывая ему в лицо.
Пришлось сделать звук тише.
- Мальчик - услышал мальчик - Дай мне пожалуйста козюльку, которую ты вынул из носа.
- Что? - не понял мальчик.
Он только что осознал, что не стряхнул козюльку с пальца и по прежнему несёт её с собой.
- Что слышал. Дай мне козюльку из носа!
- Дедушка, отъебись - серьёзно сказал мальчик, но старичок не отпускал его рукава.
Мальчик тряхнул рукой.
Старик отпустил рукав.
Мальчик ускорил шаг. Поскользнулся на листьях.
- Всё очень просто - кричали ему вслед.
- Я колдун! И мне очень нужна козюлька из твоего носа!
- Тьфу ты, ёпт - подумал мальчик и прибавил громкость.
Пение сладких девочек сменил звук тяжелейшего баса.
Бас был такой густой и всепроникающий, что и улица Зверинецкая и коричневый кирпичный забор справа пошли морщинистой рябью. Это был такой vibe, который не снился никаким мастерам даба. Бас завихрялся и расползался вокруг, только подразумевая мелодический переход, но так ничем и не заканчиваясь.
Мальчика передёрнуло.
Он хотел вынуть наушники из ушей, но не смог поднять рук, а ноги шли сами собой, механически.
На фоне продолжающего змеение баса тоненький голосок вдруг стал звонко и отчётливо напевать:
- Дай, дай, дай козюльку из носа!
- Дай, дай, дай козюльку из носа!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Очнулся мальчик во дворе жёлтого сталинского дома.
Какая-то сердобольная домохозяйка вытирала пот с его лба смятым носовым платком.