Мякотный Афанасьев
Демректор рассказывает:

профессор Зимин написал о глубочайшем различии между галицийскими и московскими князьями. Последних он характеризовал как подлых и коварных коллаборационистов, которые, выступив на стороне татар, казнили и угнетали свой народ хуже, чем любые завоеватели.
мои мозги были деформированы всеми десятилетиями массированного давления советской идеологии...
Многие сегодня уже смирились, что Закавказье, так же как Прибалтика, как Средняя Азия, – земли, Россией завоеванные и насильно к ней присоединенные. Но по отношению к Северному Кавказу мнение иное: это – наша земля. Тем более – Казань. Однако если вдуматься, какая разница, когда завоевали – в XVI или XIX веке?...
Над Россией вдоволь поиздевались сначала цари, а потом большевики: вечно пригибали, чего-то требуя от нее. Что было нужно Петру I, Николаю II, Сталину или Брежневу? Все это завоевать, а потом удержать. Вся историческая жизнь России и ушла, чтобы завоевать и удержать...
И возникает очередной вопрос: как такая Россия может существовать дальше?...
Но если взглянуть на сегодняшнюю Россию с точки зрения истории, нельзя не увидеть, как уродливо она компоновалась веками, какие возникли перегибы и перекосы, в какой высокой мере всегда присутствовал милитаризм, как все социальные институты отучали работать на человека, заставляя работать только на силу и на войну. Вот сегодня вся история России и встала дыбом.

Чуть выше тот же персонаж рассказывает про тяжелое детство:

Исторический факультет закончил сталинским стипендиатом. Для таких было распределение – на выбор. Мне предложили аспирантуру или любой город Советского Союза, кроме Москвы и Ленинграда. Нас было четыре романтика, которые выбрали Красноярск, причем никто из нас там ни разу не был. У меня отец там сидел в лагерях, я и подумал: дай посмотрю, что это такое. Приехали, у нас письмо от ЦК комсомола. В крайкоме спрашивают, чем мы хотим заниматься. Мы говорим: учительствовать и вообще всем, чем угодно. А приехали осенью – уборка урожая, нас и отправили туда на месяц уполномоченными от комсомола. В итоге больше десяти лет комсомольской карьеры: три года был секретарем комитета комсомола Красноярской ГЭС, потом секретарем Красноярского крайкома комсомола, потом зампредседателя Всесоюзной пионерской организации.
Надо сказать, с пионерами мне не везло. Еще в шестом классе школы меня исключили из пионерской организации, причем по политическим соображениям. Однажды я курил в туалете, а какой-то парнишка наябедничал. Я был рослый, а он маленький, мне его бить неудобно, и я пустил окурком ему в затылок. А окурок провалился за рубашку и прожег пионерский галстук. И вот за то, что я “посягнул на частицу красного знамени”, меня перед всей дружиной исключили из пионеров и на две недели – из школы. Я прихожу домой, докладываю это своей бабушке. Она про пионеров ничего не сказала, а про школу спросила: “Что, совсем исключили?” – “Нет, – говорю, – на две недели”. – “А-а, ну тогда ничего”.

И это чмо (заместитель председателя центрального совета пионерской организации) еще смеет рассуждать о России. Какая-то сверхестественная подлость. Вечный пионервожатый. Полупроводник в светлое будущее.