| Не в Путине главное дело, пока не поборем номенклатуру, в России будет господствовать неофеодализм |
[Sep. 6th, 2015|11:16 pm] |
ПОПУЛЯРНО О НОМЕНКЛАТУРЕ ЧАСТЬ1
В 1970 году старший научный сотрудник Института всеобщей истории АН СССР Михаил Сергеевич Восленский написал книгу "Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза" и распротранил ее посредством Самиздата. В 1970 году меня еще не было на этом свете.
В 1972 году Михаил Сергеевич не вернулся в СССР после очередной рабочей поездки за границу. В 1972 году я только появился на этот свет.
В 1976 году Михаил Сергеевич был лишен советского гражданства. Для меня этот год можно считать знаковым в том смысле, что какие-либо воспоминания о детстве у меня начинаются именно с него.
Вы спросите - какая связь между автором этих строк, и Восленским? Пожалуй никакой, за исключением одной детали - он жил в СССР, а я сейчас живу в РФ. Официально считается, что это разные страны, и нынешняя Россия всего лишь правоприемник бывшего СССР. Тогда вроде меня с Восленским уже ничего и не связывает. Но вот прочитав его книгу о номенклатуре, мне почему-то кажется, Вы измените свое мнение. И скорее всего заметите, что именно предмет, описанный этой книгой, к сожалению до сих пор достаточно сильно связывает нас, живущих ныне в Российской Федерации, с людьми жизнь которых пришлась на времена Советского Союза.
Очень рекомендуя Вам прочитать эту книгу, я однако понимаю, что не для всех это будет просто. Дело в том, что свою книгу Михаил Сергеевич, будучи человеком от исторической науки, написал именно как научный труд. То есть достаточно сухим языком, с подробным историческим разворотом событий, с огромным количеством ссылок, ну и конечно, как было принято тогда с несметным числом обращений к основоположникам теории коммунизма - к Марксу и Энгельсу. Много так-же ссылок и на высказывания Ленина, хотя видно по выборке, что автор не относится к ним с таким благоговением, как к великим мэтрам мысли нового устройства общества. Одним словом книга несколько устарела по форме подаче материала, относительно современного читателя. Но увы, осталась как никогда актуальна по содержанию. Думаю, найдется мало отрицающих огромное влияние властной номенклатуры на современную жизнь в нашей стране. А вот проявления и принцип организации ее, этой номенклатуры, оказалось, что удивительно мало чем отличаются от таковых в советское время. Да и имеющиеся отличия развились далеко не в лучшую сторону.
Пораздумав, я решил упростить жизнь современному читателю, хотя бы в том отношении, чтобы помочь прочитать советскую книгу о советской номенклатуре. Сделать это я намереваюсь в таком формате - я буду приводить наиболее сильные с моей точки зрения цитаты из книги Михаила Сергеевича в том порядке, как эти фразы следуют в ней, а между цитатами буду рассказывать Вам о себе, как я начинал жить в СССР, и продолжил уже в РФ, а так-же обо всем, что мне придет в голову по этой теме. Именно по теме связи поколений и стран наших бывших и теперешних, которые в целом и связно - наша страна. Видимо будут раскрыты мои политические пристрастия, но я обещаю повествовать о них как-бы от третьего лица, чтобы их Вам не навязывать, и таким образом остаться в русле непредвзятого научного труда, чем пропитана вся книга Восленского. Обещаю не касаться, при рассказывании своей жизни в нашей стране, прочих пристрастий, имевшихся у меня. Хобби, науки, искусства и женщины останутся за бортом этого текста. Видимо могу пообещать еще и откровенность. Судить получится у меня это или нет - Вам. Ну что же, вперед!
ВВЕДЕНИЕ
Замалчивание понятия "номенклатура" в СССР привело к курьезу. Выпущенный в Москве в 1971 году словарь "Новые слова и значения" зачислил термин "номенклатура" в число неологизмов 60-х годов [4]; в действительности он почти на полвека старше.
Единственное членораздельное определение номенклатуры опубликовано в Советском Союзе не в общедоступных справочниках, а в учебном пособии для партийных школ "Партийное строительство". Вот оно:
"Номенклатура - это перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом (райкомом, горкомом, обкомом партии и т. д.). Освобождаются от работы лица, входящие в номенклатуру партийного комитета, также лишь с его согласия. В номенклатуру включаются работники, находящиеся на ключевых постах". А упомянутый словарь неологизмов поясняет, что термин "номенклатура" обозначает и всех лиц, занимающих такие посты.
Пожалуй наиболее ярким воспоминанием по политическому формату для меня в дошкольном возрасте явилась телевизионная еженедельная программа "Международная панорама". Абсолютно уверенным голосом, даже как-будто экспромтом, ее ведущий Александр Бовин рассказывал о американском империализме, о таких язвах западного общества, как инфляция и безработица. Смысла этих слов я не понимал, но Бовину верил.
Академик А. Д. Сахаров писал:
"Хотя соответствующие социологические исследования в стране либо не производятся, либо засекречены, но можно утверждать, что уже в 20-е - 30-е годы и окончательно в послевоенные годы в нашей стране сформировалась и выделилась особая партийно-бюрократическая прослойка - "номенклатура", как они себя сами называют, "новый класс", как их назвал Джилас".
В СССР все, относящееся к номенклатуре, тщательно скрывается - и от собственного народа, и от заграницы. Мир не должен знать о номенклатуре.
СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО - ТОЖЕ АНТАГОНИСТИЧЕСКОЕ
"Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов".
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, с. 47
В школьные годы я был уверен, что мне страшно повезло. Столько людей живут на земном шаре, и не всем им посчастливилось так как мне - жить в самой лучшей стране мира. Могу Вас заверить, что уверенность эта была безусловной. И могу Вас так-же заверить, сейчас я думаю совсем по-другому, я знаю, что ошибался тогда.
25 ноября 1936 года после конца уроков во второй смене нас - актив школы: членов старостата и комитета комсомола, с тоской думавших о безнадежно потерянном вечере,- собрали в учительской на втором этаже. С деланным вниманием чинно расселись учителя. Директор торжественно включил репродуктор. Из плохонького громкоговорителя раздался сухой треск аплодисментов и далекие надрывные возгласы: "Да здравствует товарищ Сталин!", "Слава великому Сталину!" Потом все стихло, и вдруг послышался глуховатый, запинающийся голос вождя, с сильным грузинским акцентом читавшего свой текст. Сталин произносил на 8-м чрезвычайном всесоюзном съезде Советов доклад "О проекте Конституции Союза ССР".
Незамедлительно объявленный гениальным вкладом в сокровищницу марксизма-ленинизма доклад провозглашал: необходимость принять новую Конституцию назрела потому, что в Советском Союзе создано социалистическое общество; это общество без антагонистических классов, оно состоит из двух дружественных классов - рабочих и крестьян и рекрутируемой из них прослойки интеллигенции. Все это, пояснял Сталин,- совершенно новые, невиданные еще в истории социальные группы. Советский рабочий класс - не прежний пролетариат; он перестал быть эксплуатируемым классом, лишенным средств производства и продающим свою рабочую силу, а совместно со всем народом владеет средствами производства и освобожден от эксплуатации. Крестьянство из эксплуатируемого класса мелких распыленных производителей, базирующего свое существование на частной собственности, единоличном труде и примитивной технике, превратилось в освобожденный от эксплуатации класс, базирующий свою работу на кооперативно-колхозной собственности, на коллективном труде и передовой технике. Советская интеллигенция - трудовая, подавляющее большинство ее составляют выходцы из рабочего класса и крестьянства, она служит трудовому народу и имеет все возможности для применения своих знаний.
Оглашенное в тот вечер идейное богатство прочно вошло в золотой фонд марксистско-ленинской теории. Настолько прочно, что, хотя другие высказывания Сталина давно перестали числиться гениальными открытиями, данная им характеристика структуры советского общества по-прежнему считается в СССР непреложной истиной. Как только вопрос касается структуры общества в СССР, советские авторы сразу же начинают излагать своими словами доклад товарища Сталина. И вывод делается такой:
"...В СССР впервые в истории возникло новое общество, не расколотое на враждебные классы, но спаянное единством коренных интересов и общностью цели".
И все же в современной советской литературе по проблемам структуры общества в СССР можно уловить новый элемент, представляющий собой, очевидно, некую тень реального процесса.
Этот элемент начинается с указания на то, что внутри категории трехчленного сталинского деления общества есть некие иные социальные группы. А завершается он неожиданным тезисом, не встречавшимся в советской литературе сталинского периода: такими социальными группами оказываются "управляемые и управляющие".
Что-то удивительно знакомое есть в этом словосочетании. Погодите, мы только что цитировали: "свободный и раб, патриций и плебей...- короче, угнетаемый и угнетатель...". А если бы Маркс и Энгельс написали: управляемый и управляющий - смысл ведь остался бы тот же.
Что же представляют собой новые "управляющие"?
"Обычно на первый план выдвигается различие между организаторами и исполнителями,- пишут авторы коллективного труда "Классы, социальные слои и группы в СССР".- В этом отношении особое место в общественной организации труда при социализме принадлежит не всей интеллигенции, а лицам, которые от имени общества, по его заданию и под его контролем выполняют организаторские функции в производстве и во всех других сферах жизни общества".
В другой книге этот интересный тезис формулируется с еще большей определенностью. "Управление,- отмечается в книге,- в значительной степени еще остается особым видом профессиональной деятельности интеллигенции, точнее, одного из ее отрядов. Характер и общественная значимость управленческого труда ставят интеллигенцию, профессионально занимающуюся управлением, в несколько особое положение по отношению к тем, кто занят исполнительским трудом".
Значит, в прослойке советской интеллигенции есть какой-то один "отряд", который профессионально занимается тем, что управляет во всех сферах жизни общества и потому находится в "несколько особом" положении по отношению к исполнителям, иными словами - управляемым. Своеобразная cитуация для общества, где все равны и где руководящая сила - рабочий класс!
В пионеры я пошел легко и радостно, помянуя еще ту линейку, на которой нам на грудь повесили здоровский октябрятский значок. Но вот став пионером меня слегка стали напрягать отягощения, связанные с новым статусом. Во-первых пионерский галстук требоволась повязывать безупречным узлом, а это не всегда получалось. Во-вторых появилась странная обязанность раз в неделю приходить в школу на пол-часа раньше ради довольно странного мероприятия - политинформации. Все, включая учителей, относились к этому мероприятию вяло, однако же требовали вырезать из газет статьи по типу "Руки прочь от Никарагуа" и вклеивать их в специальную тетрадь.
А еще в моей жизни появились субботники. Унылое стояние с грабельками на газонах Пискаревского кладбища. Вдохновлять на сбор ими листьев должен был стоящий перед глазами образ самого Ленина с тяжеленным бревном на плече, участвующего в первом коммунистическом субботнике.
"Новый класс" - так и назвал свою книгу югославский политик, бывший член Союза коммунистов Югославии, ученый и писатель Милован Джилас, постаравшийся теоретически осмыслить вопрос: кто такие "управляющие"?
Личный жизненный опыт - незаменимое сокровище - открывал ему для этого уникальные возможности. Джилас не только был ряд лет в числе "управляющих", он возглавлял их, будучи членом Политбюро ЦК - святая святых любой коммунистической партии.
Он не только отбросил идиллическую сталинскую схему структуры социалистического общества, но не остановился и на делении этого общества на управляемых и управляющих. Джилас объявил, что в социалистических странах правящая элита - это новый господствующий класс партийной бюрократии.
Постепенно я начал обращать внимание на вяло-скептическое отношение взрослых к руководству страной. Напротив метро "Академическая" в Ленинграде был установлен тридцатиметровой высоты плакат с изображением Леонида Ильича Брежнева. Плакат несколько лет не меняли, он уже выцвел, а на нем все пририсовывали и пририсовывали новые звезды героя Советского Сюза и ордена Ленина на груди генсека. Когда их стало триннадцать, они не поместились на лацкане пиджака и очередную награду поместили частично на рукав. Все проходившие мимо не скрывали своего смеха.
РОЖДЕНИЕ ГОСПОДСТВУЮЩЕГО КЛАССА
По планам Ленина, должны были возникнуть две различные, хотя и дополняющие друг друга организации: организация профессиональных революционеров и подчиненная ей собственно партия. Хотя обе вместе носили название «партия», в действительности принималась схема, описанная впоследствии Оруэллом («1984»): «внутренняя» и «внешняя» партии — первая как кадровая элита руководителей, вторая как поголовье подчиненных.
Именно таково было изобретение Ленина. Партячейки читателей «Искры» были эмбрионом массовой «партии нового типа», организация профессиональных революционеров — эмбрионом диктаторски руководящего ею партийного аппарата.
Однако, вскоре после получения ордена на "рукав" Леонид Ильич скончался. И я плакал, мне четверокласснику было его очень жаль. Несмотря на всю его неповоротливость и даже странное мямление при произношении речей, в голове у меня вырисовывался образ его как доброго человека, великодушного покровителя советских людей, которые благодаря ему живут в лучшей стране мира.
То, что штурмовали Зимний в Петрограде и Кремль в Москве рабочие и крестьяне в солдатских шинелях и матросских бушлатах,— факт. Как и рассчитывал Ленин, они явились ударной силой для свержения небольшевистского правительства. В этом смысле революция была рабочей и крестьянской.
А кто пришел к власти? рабочие? или крестьяне?
Вот они расположились вокруг стола и смотрят на нас со старой фотографии: первый Совет Народных Комиссаров. Есть среди них дворяне: Луначарский да и сам Ленин; есть выходцы из буржуазии, из разночинной интеллигенции. Рабочих и крестьян нет, за исключением Шляпникова, давно уже ставшего профессиональным революционером.
После смерти Брежнева пошла эстафета смен правителей СССР - Андропов, Черненко, Горбачев. Не могу сказать, что меня, школьника, хоть минимально интересовал этот процесс. Помню лишь как извинялся за свое плохое поведение (хулиганил) перед директором школы и унизительно выпрашивал зачисления меня в Комсомол. Не то, что очень уж хотелось получить очередной значок на грудь, но стоял вопрос о переходе в девятый класс, и соответственно последующем поступлении в ВУЗ, а без членства в Комсомоле в ВУЗ прием был закрыт. Меня тогда приняли таки в организацию молодых коммунистов, а через два года ее уже не стало и в институт я поступил, хотя там уже никто и не требовал наличия "красной корочки". Так я постепенно начал привыкать к череде бесполезных действий в своей жизни, дающихся с большим трудом.
Процесс состоял в бурном росте партийного и государственного аппарата власти и в его возраставших претензиях на то, чтобы управлять страной. Он был вызван объективно теми преобразованиями в общественной структуре, которые проводил — не по прихоти, а по необходимости — сам Ленин, декретируя и осуществляя огосударствление и централизацию, создавая монополию одной — правящей — партии. Перед лицом этого процесса ленинская гвардия, состоявшая из людей уже немолодых, подорванных годами испытаний и нечеловечески напряженной работы, вдруг оказалась хрупким плотом на гребне вздымавшейся волны. Это была волна рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов. Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем «управляющих».
Каждого из них — и в отдельности, и дюжинами, и пачками — Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках. Ни Маркс с Энгельсом, ни сам Ленин не предусмотрели такого хода событий.
Первый раз политика серьезно "нахлынула" на меня в качестве студента в 1991 году. Когда в течении суток телевизионные каналы не показывают ничего кроме "мурашек на экране", а затем изображение появляется, но это зацикленный показ балета "Лебединое озеро", поневоле начинешь очень сильно беспокоиться. Значит происходит что-то серьезное и скорее всего неприятное. Потом включилось ленинградское телевидение и выступил Собчак. Он в кратце обрисовал жителям города те неприятности, которые принесет в их жизнь ГКЧП, в случае его победы, и призвал не поддерживать путчистов. Это буквально сбросило с плеч груз страха и ужаса перед тем, что же дальше будет. Но вот неприятности ГКЧП, которыми пугал Анатолий Александрович были какими-то несколько странными: установление неофеодальной системы в обществе, международная изоляция, ограничения в политических и личных свободах. Скорее это прозвучало, как открытие глаз на то, что все неприятности эти нас до сих пор преследовали, а теперь появился шанс от них избавиться.
Нам до сих пор не сказали, что это была революция.
Главной практической целью жизни Ленина стало отныне добиться революции в России, независимо от того, созрели или нет там материальные условия для новых производственных отношений.
Молодого человека не смущало то, что было камнем преткновения для других русских марксистов того времени. Пусть Россия отстала, считал он, пусть ее пролетариат слаб, пусть российский капитализм еще далеко не развернул всех своих производительных сил — не в этом дело. Главное — совершить революцию!
Помню, что распад Советского Союза прошел под эгидой борьбы за новую жизнь. За демократию. За свободу предпринимательства. Общество разделилось на три лагеря - тех кому было все-равно (самый многочисленный), тех кто не принимал таких изменений и тех кто был рад этим изменениям. Я постоянно перебегал из третьего лагеря в первый и обратно, и однажды чуть не примкнул ко второму, когда мне пришлось обменять свой приватизационный чек на литровую бутылку водки, а через неделю ваучеры уже ничего стоили. Я тогда настолько был захвачен определением своей роли в этом потоке изменений, что не обратил внимания на главное - ту скорость и ту цену, которую готовы были платить Ельцин и его соратники за изменения в обществе. И что наиболее существенно, я не понял самой сути этих изменений (что в очередной раз повело меня по веренице путей бесполезных усилий). Впрочем в то время я и не мог понять этой сути. Суть была в имитационности перемен. Фактически новым строем была предложена имитационная демократия и имитационная свобода предпринимательства.
Вождь революции Ленин изобрел организацию профессиональных революционеров. Глава аппарата Сталин изобрел номенклатуру. Изобретение Ленина было рычагом, которым он перевернул Россию; оно, как писал Шульгин, сдано в музей революции. Изобретение Сталина было аппаратом, при помощи которого он стал управлять Россией, и оно оказалось гораздо более живучим.
Почему, кем и как была создана номенклатура? Как уже говорилось, ленинская организация профессиональных революционеров была слишком малочисленной, чтобы в условиях огосударствления всей жизни и монопольного положения правящей партии в огромной стране обеспечить занятие всех ответственных должностей в стремительно разраставшемся партийном и государственном аппарате.
В образовавшийся вакуум в различных звеньях власти рвалась лавина карьеристов, Для того, чтобы получить шансы на успех, требовалось в сущности немного: быть не дворянского и не буржуазного происхождения и вступить в уже победившую и прочно усевшуюся у власти правящую партию ( а для молодежи —- в комсомол). В качество революционных заслуг засчитывалось пребывание в годы гражданской войны в рядах Красной Армии, куда были мобилизованы миллионы людей. Но даже если этого не было, в существовавшей неразберихе заслуги можно было легко придумать. Одним словом, путь наверх был открыт.
Необходимость отбора людей была неоспорима. Вставал вопрос о критериях в системе отбора. Казалось бы, поскольку речь шла не о синекуре, а о работе, естественным критерием были максимальная пригодность и способность к выполнению данного дела, по советской кадровой терминологии — «деловые признаки». Однако вместо них были безоговорочно сделаны главным критерием «политические признаки».
Очевидная глупость такого подхода вовсе не свидетельствует о недомыслии тех, кто его декретировал. Когда ленинскому правительству действительно важно былоиметь на руководящих постах подлинных специалистов, оно это делало: в гражданскую войну красными войсками командовали «военспецы» — бывшие царские генералы и офицеры.
Торжество «политических признаков» объяснялось следующей закономерностью, мало понятной в условиях капиталистической конкуренции: при реальном социализме считается целесообразным — хотя об этом не принято прямо говорить — назначать на посты людей, которые для работы на этих постах не очень подходят, а в ряде случаев совсем не подходят.
Это на первый взгляд нелогичное явление, с которым, однако, сталкиваешься на каждом шагу в любой социалистической стране, имеет вполне рациональное объяснение. Каждый должен чувствовать, что он занимает место не по какому-то праву, а по милости руководства, и если эта милость прекратится, он легко может быть заменен другим.
Этот принцип кадровой политики порождал у счастливых назначенцев не просто покорность воле начальства, но бурное стремление выслужиться, чтобы хоть таким путем стать незаменимыми. При этом выслужиться — не значит хорошо работать, а значит хорошо делать то, чего желает назначающее и соответственно могущее сместить с поста начальство.
Кто был этим назначавшим и, следовательно, потенциальным хозяином быстро разраставшейся номенклатуры?
Все дело назначения руководящих кадров в стране Сталин сосредоточил в руках своих и своего аппарата. Так под прикрытием примата «политических признаков» при отборе кадров Сталин создал ситуацию, в которой автоматически вся новая номенклатура оказывалась преданной лично ему.
В 1983 году президентом США Рональдом Рейганом была объявлена Стратегическая оборонная инициатива (СОИ). Предполагался качественно новый виток в гонке вооружений между Советским союзом и штатами, в результате осуществления которого пришлось бы выводить на орбиту спутники, вооруженные свермощными боевыми лазерами. В 1989 году я поступил в Ленинградский Политехнический институт на специальность, связанную с разработкой лазеров. Набор именно на эту специальность был многократно расширен, что и позволило мне с достаточно низким баллом, полученным на экзаменах, попасть на достаточно престижный факультет. Государство готовилось дать ответ амереканской СОИ. Однако, к тому моменту когда я уже заканчивал институт СОИ была свернута за сложностью технической реализации и дороговизной, и наши военные технари облегченно выдохнули, так ничего толкового, кроме "Бурана" так и не создав. В оправдание своей ненужности космические генералы запустили легенду о том, что америнская СОИ была утопией, изначально созданая исключительно как диверсия против экономики и финансов СССР, возможно имевшая место на существование. Особенно если добавить к ней и другие усилия заокеанского оппонента по развалу советской империи и ее военнопромышленного комплекса, такие как вербовка агентов влияния в высших эшелонах власти СССР и РФ. Так или иначе, по окончанию учебы в Политехе, я как специалист по созданию лазеров оказался никому не нужным. Кроме того в 1995 году найти работу молодому человеку было не намного легче, чем в самом начале девностых, после развала Союза. Долгие поиски работы с более менее приличной зарплатой выбросили меня на новый виток бесполезных действий в моей жизни - я устроился работать в милицию, техническим специалистом в так называемый "Большой Дом" на Литейном 4.
Главным было существо той работы, которую делал Сталин. Недалекие острословы называли его тогда «товарищ Картотеков». Он и вправду вместе со своими сотрудниками постоянно возился с карточками, заведенными на руководящих работников. «Кадры решают всё»,— сформулирует он впоследствии свою установку. Эти кадры он старательно изучал, просеивал через сито своих интересов и расчетов, размещал их на различных уровнях номенклатуры, как композитор ноты на нотной линейке, чтобы возникала нужная ему симфония. Как мне рассказывали, картотеку на наиболее интересовавших его по тем или иным соображениям людей Сталин с первой половины 20-х годов вел сам, не допуская к ней даже своего секретаря.
|
|
|
