В театре. Мысли одного зрителя по поводу одного спектакля.


Гедда Габлер" Генрика Ибсена в Йельском университетском театре

Гедда - скучающая .., постоянно вставляющая иголки под ногти бедному мужу Джорджу- настоящему трудяге - аспиранту на кафедре культуры, будущему профессору, всегда несущему домой кипу толстых книг. Как Анна на шее, она не способна оценить ни его способности к кропотливому труду, ни глубокого интереса к текстильной промышленности Вермонта 14-го века (вообще-то тогда и Вермонта-то не было). Все что ее интересует на фоне ничем не оправданного эго - это оставшийся от отца-генерала арсенал ружей и пистолетов, из которых она метит в случайных прохожих, стреляет в друга семьи судью, пробирающегося в дом с заднего входа через сад, хладнокровно раздает пистолеты потенциальным самоубийцам. Гедда издевается над славной тетушкой своего мужа Джорджа, которая, отказывая себе во всем, дарит ему даун-пэймент, чтобы тот мог приобрести новый шикарный дом для Гедды и свозить ее в путешествие-люкс. Когда получение должности профессора Джорджем ставится под сомнение, Гедда думает только о себе и о том, что ей теперь придется отказаться от услуг батлера. Гедда не ценит девической дружбы, сначала ловко войдя в доверие бедной девушки Тэи, выведав все ее секреты, а тут же, без всякого сомнения, рассказав их ее мужу Лавборгу. Лавборг - не случайное имя, с ним у Гедды явно что-то происходит в любовном смысле. Эта линия, к сожалению из-за политкорректности остается нераскрытой.

Прекрасной находкой является механический рояль в кустах, сам исполняющий, очевидно, музыку Грига, когда темнота опускается на сцену и слуги (удачная цитата из фильма Никиты Михалкова, однако, разве в Норвегии в то время носили поддевки и кирзовые сапоги??? Очевидно автор, находясь во время написания пьесы далеко от родины в Тироле, что-то перепутал) делают вид, что что-то убирают в шикарных аппартаментах Гедды.

Когда муж Гедды отправляется кутить с судьей и Лавборгом к женщинам, Лавборг роняет на пол рукопись своей жизни. Джордж поднимает рукопись, но буйной и мятущейся души Лавборга уж и след простыл в погоне за девушками. Рукопись возвращается домой, где попадает в руки этой фурии, которая, улучив подходящий момент, сразу бросает ее в печку, при этом, ее кровожадное лицо, освещаемое огнем, все время твердит: "Рукописи горят, рукописи горят!". Здесь режиссер спектакля явно проводит аллюзию с другим советским классиком.

Вернувшись из борделя, Лавборг осознает, что его рукопись, продолжение его только что опубликованной гениальной книжки, посвященной прошлому, и в которой он описывает будущее, пропала. Гедда, как уже было сказано, услужливо подает ему пистолет, и когда тот уходит, начинает мрачный процесс рукописесжигания. Приходит судья и сообщает плохую новость (непонятным остается, почему он говорит, что "новость - плохая, если смотреть на нее под определенным углом", но в спектакле же должна же присутствовать здоровая порция непоняток ;-). Оказывается Лавборг вернулся в бордель и там застрелился, причем застрелился не в сердце, как благородный муж, а в мочевой пузырь. Гедда, уверенная, что тот выстрелил себе в сердце, не скрывает свою радость даже в присутствии только что овдовевшей Тэи. Однако, когда Тэя достает из портфеля черновик рукописи Лавборга, а муж Гедды Джордж говорит, что проведет всю жизнь, восстанавливая рукопись своего друга, работая по вечерам у своей тетушки с Тэей, при этом предоставляя свободу Гедде проводить все вечера с любовником-судьей, Гедда сначала начинает играть собачий вальс на механическом рояле (этого зритель не видит, не думаю все-таки, что ленивая Гедда освоила игру на этом инструменте), а затем стреляет себе в голову, выплескивая все свои злобные мозги на лысину своего отца-генерала, который присутствует на сцене с самого начала в виде портрета.

Ну что еще сказать. Тэю играет простая латино-американская девушка. Ее мужа - простого норвежского ... Лавборга играет негр. Очень понравились костюмы. Вернее самая заметная их деталь - одинаковые широкие металлические молнии на спине героев - носи они хоть жилетки, хоть шикарные платья. Из-за этого аксессуара иногда возникало ощущение, что актеры, как куклы Барби, вдруг будут вытащены из своих костюмов громадной рукой, и вставлены в другие. Гедду начнет играть Лавборг. Судья станет Тэей и т.д.

На критической ноте необходимо заметить, что режиссер Сандерсон, хоть и имеет за плечами основание своего собственного театра на суровой Нью Йоркской ниве (Gorilla Repertory Theater), a также более чем 60 постановок на той же почве, мог бы немного разнообразить средства воздействия на зрителя, поискав что-то еще кроме артикулированно произносимого текста и японского механического пианино Ямаха.

Мр. Сандерсон, зритель - это не такая идеальная кинокамера, которая стоит незаметно где-то в углу и тихо-тихо жужжит, записывая все на пленку. Иногда в ней случаются сбои.