«Общественность»
После того, как майор Евсюков в московском магазине бойню устроил, в министерстве решили работу с общественностью «расширить и углубить». Ошейник сторожевой собаки решили украсить рюшечками и кружевчиками.
У новой «общественности», понятное дело, руки зачесались, и они решили по России поездить.
Получили и мы сообщение из Москвы. Почти по Гоголю: «К вам едет…». Только, не ревизор к нам ехал, а «общественность». Она захотела посмотреть, как в отделах встречают людей, как провожают, и как милиция задержанных в камерах содержит.
-Предупреждаем всех! - сказали в областном УВД. - Это не инспекторская проверка, но если что-то окажется не так - пеняйте на себя.
Мы, честно говоря, так и не поняли, эта «общественность» хоть раз в милиции бывала или нет?
-У вас есть стенд с информацией, поясняющей куда люди могут пожаловаться на ваши действия?- спрашивала старушка-«божий одуванчик».
Стенды-то у нас есть, стендов у нас еще с советских времен завались! И жаловаться у нас люди могут хоть куда, даже в Страсбургский суд можно жаловаться, но начальство сказало, что про Страсбургский суд на стендах не надо писать. Только толку от этих жалоб никакого.
-Почему на крыльце отдела нет пандуса?- допытывался молодой длинноволосый мужчина. -А если отдел захочет посетить инвалид в коляске? Как он это сможет сделать?
Начальник отдела вдохновенно врал, что сотрудники дежурной части просто выходят на улицу, и заносят этого инвалида в отдел на руках вместе с коляской.
«Общественность», насмотревшись голливудских фильмов, продолжала допытываться
-А у вас есть комната с зеркалом, через которое человек может рассматривать подозреваемых, не боясь, что его узнают?
Начальник отдела хотел сказать, что у него в отделе не то что такого зеркала нет, в отделе даже полы в кабинетах оперов последний раз красили десять лет назад, но вовремя прикусил язык, сокрушенно вздохнул, и развел руками.
-Они сделают, - сказал сопровождавший «общественность» майор из областного УВД. – Мы уж думали об этом. У них в дежурке камера для административно задержанных отделена решеткой и толстым небьющимся стеклом, и на это самое стекло они наклеят полупрозрачную черную пленку.
-Да-да, наклеим, - закивал головой начальник отдела, подумав про себя: «Бля-я-я, принесло вас на мою голову…».
-Завтра же, - строго сказал майор из областного УВД.
-Утром все сделаем, - заверил начальник отдела.
На следующий день «общественность» привезли в отдел и показали камеру со стеклом, сплошь заклеенным черной пленкой. «Общественность» удовлетворенно покивала головами и улетела в Москву с чувством исполненного долга.
Дежурные после этого долго плевались и матерились, потому что увидеть за черной пленкой, чем занимается в камере задержанный, можно было, только подойдя вплотную к стеклу, и заслонившись от света рукой. Просили начальника снять пленку, но тот отказался – а ну как снова «общественность» нагрянет? Потом и просить перестали.
Месяц прошел, доставили в отдел пьяную женщину. Привезли ее в одном халатике и в тапочках из общежития, где она жила. Отнимать поясок от халатика не стали, потому что халатик тот распахивался, а на женщине даже трусов не было. Пожалели.
Поместили ее в камеру, и так получилось, что дежурный что-то писал, помощник его по телефону разговаривал, а сержант пошел перекусить. Минут пятнадцать к стеклу никто не подходил, и через черную пленку внутрь камеры не заглядывал.
Когда посмотрели, уже поздно было. Женщина на своем же пояске и повесилась. Вызвали «Скорую помощь», искусственное дыхание стали делать, да уже поздно было. Черную пленку со стекла на следующий день содрали, провели служебную проверку, дежурного, конечно, наказали, объявили строгий выговор, а заодно и квартальной премии лишили.
Соседи по общаге сказали, что женщина та давно уже о самоубийстве поговаривала. Сын у нее по пьянке незадолго до того повесился, да и сама она пила сильно.
Никудышный, вроде бы человек, а все ж таки, Божья душа.
«Общественность»… Рюшечки да кружевчики…