Журнал «Мгарский колокол». Интервью. Проф.Осипов :

«Первые люди совершили грех и стали смертными, и их потомки стали смертными. Мы не виновны, но очень жаль, что смертны. Мы стали подвержены всем болезням, всем воздействиям окружающей среды. Возникла потребность в сне, пище, одежде, тепле. До грехопадения все это было не нужно. Вот это в Библии и называется «кожей», как сказано: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их» (Быт. 3, 21). Вот что есть первородный грех — повреждение. Человек стал смертным, тленным, уязвимым.
Под первородным грехом разумеется наша смертность, тленность……. В Писании все это названо «кожаными ризами» (Быт. 3, 21), то есть «кожаными одеждами», в которые Господь облек согрешившего человека - смертность, тленность, страстность».  

Итак, первородный грех, это тот грех, который не является грехом, в котором виновен каждый человек, никто в нем не виноват, кроме Адама и Евы конечно, но это не очень утешительно. От того, что человек предположим родился горбатым или слепым и невиновен, это его не очень обрадует, он все-таки предпочел бы быть здоровым и зрячим. Так вот и то что мы находимся в том состоянии когда ум говорит нужно поступить вот так, а сердце влечет к совершенно противоположному, а тело вообще не хочет считаться ни с умом, ни с сердцем, то от этого радости никакой нет, и от этого человек весь раздроблен.» 

Догматическое несторианство и практическое - оно-же, внедрились в Православную Церковь наверное не сразу. Трудно указать точку в истории Церкви, с которой можно было б говорить о начале несторианской эпохи. Однако переносчика этой заразы назвать, пожалуй, можно вполне. Монашество, конечно. И не все монашество, конечно. А вот то, которое так не любил Розанов. Не монашество лиц (Серафим, Феофан, Силуан), а монашество монастырей. Монастырь, как инкубатор монашеской идеи, дал «миру» безлюбовное отношение к любви.

Что такое любовь Бога к человеку? Христа - к человеку?

Это – Гефсимания.     Христос, не имевший в Себе заразы греха, испытывал непрестанное любовное напряжение, падшему человеку не ведомое. Краешком ведомое лишь в детстве и ранней юности, когда любовь вспыхивает еще пока быстрее похоти. Захватывающая все влюбленность, но не без похотиобразующей дьяволькой сласти.    …«Песня Песней».

Человеческая, конечно, любовь.

И вот в этом ребячье-любовном состоянии, осознании Себя Человеком, Тварью любящей, прожив тридцать с лишком лет в окружении безлюбовного мира, получаемый бесконечные  тычки, обвинения, угрозы, Господь подошел к той точке, когда Ему предстояло умереть.

Это как первая жуткая детская мысль о смерти. Невозможно поверить. Ночами ворочаться можно от этого ужаса, не веря этой мысли. –Этого не может быть! Я – живу, испытывая чудовищную несправедливость этого мира, но – живу!, любя саму эту жизнь.

Это – Гефсимания.….

А несторианство предпочитает видеть Христа по старчески. «Раздробленность», дескать, Христос борол…

Это – похотеборение.

Нынешняя несторианская профессура лишь озвучивает плотно сложившуюся монашескую практику. Христос – борется, борется и борется… Со Своей поврежденной человеческой природой. И монахи этим за Ним следуют, следуют и следуют.. И нас, убогих научают. Старческому такому отношению к жизни. Усталому такому отношению к смерти. …

По Осипову – Господь Сам и дал и людям и Себе первородный грех  (см. выше). «Кожаные одежды». Господь борол в Себе этот грех, «раздробленность»…- так говорит профессор.