Сложный сон
Во сне я был на каком-то вроде бы научном семинаре. Он проходил в странном месте: корпус вроде ангара, всюду интернет и прочие сложные устройства, футуристический дизайн интерьеров (красиво сказано, да?), но рядом - другое такое же здание, где, кажется, заперты в спортзале дебилы. Здания соединяются коридором, там есть выход, где-то вдалеке - город, вроде бы, но что за город, никто не знает. Приезжает Берштейн, который жалуется, что в Вене отключили горячую воду. Поэтому он и согласился приехать. Семинар очень странный, делать ничего не надо, а за всех отдувается А.А. Д-н. Он отвечает на вопросы студентов. Студент, например, цитирует Шекспира и спрашивает: "Каким движением герой выхватил пистолет". А Д. показывает, и все хлопают.
Между тем, я там сплю, и мне снится такой сон:
Будто пришел в гости израильский президент Моше Кацав. Он оказался человеком веселым, но очень глупым и шумным, так что его пришлось спровадить прочь. Но он подарил мне еврейскую тюбетейку. И тут я вспомнил в этом сне, что однажды я летел в самолете с Эмомали Шариповичем Рахмоновым, который, напротив, был прекрасным, чутким и остроумным собеседником. И на прощание подарил мне таджикскую тюбетейку. А еще - вспоминаю я - у меня есть узбекская тюбетейка, подаренная Исламом Абдуганиевичем Каримовым при мимолетной встрече на военном эсминце. И тут я вижу: сидят какие-то люди за столом во дворе под яблоней и узнаю среди них Нурсултана Абишевича Назарбаева. Я подхожу и говорю: "Знаете, Нурсултан Абишевич, ко мне приходил израильский президент Моше Кацав..." Но Назарбаев прерывает меня и говорит капризно: "Я их не различаю... евреи эти... одно слово - арабы".
И вот я просыпаюсь без казахской тюбетейки и иду рассказывать свой сон Берштейну. Берштейн говорит: "Пойди и сразу же запиши в лайвджорнал, а то забудешь".