Оооо, в поооооезде Пекин-Москва
Пил с монгольскими инженерами тёплую водку,
Словно ужаленный.
Вышел на безымянной станции ради волшебства.
А там перроне стоял дряхл, печален цыплёнок жареный.
Драги цыплёнче, где твоя мамо?
Не вернулася мамо по осени с БАМО.
И когда нас считали рядами по осени.
Оставались мы тут, оставались здесь,
Но становились приземистее и раскосее.
Кажан-даа, ыр,ыры, бесконечная песнь.

Rusnar прислал Гавриила Лубнина.