браво!

Хорошо.

нас теперь лишит простора
с обезьянником "Приора"

Чтишь ли ты э-ящик указанный в здешнем-лжешнем профиле?

Всё, разобрался, извини, молодецЪ!
Лечи глаза. Ты на сварку (солнце открытое) не засматривался?

Разве что на солнце нашей поэзии. Но поскольку таковым почитаю И. Б. - то это недели две назад было.

Какого черта! Надо не стишки постить, а к глазоправам рвать... и метать...
дедлайн у него, блин (удаляется, возмущенно приборматывая под нос)

И заметь, никаких тебе почти комментов. Как будто хуйню какую написал, прости господи.

...ща пойду уже, пойду.

Комплименты будут, когда прозреешь! А то тебе мутно их читать...
Да хороший стиш, но речь-то не об этом...

А чё каментить-та? Бугатти осветил? Не освятил. А без бугатти я никуда.

А теперь?

А теперь лотуса любимого не стало.

Хорошо :)
Вспомнился эпизод из школьных времён.
7 класс. Чувака на литературе вызвали прочесть отрывок из "Тёркина". И вот он читает:
- Нет, ребята, я не гордый не загадывая вдаль.

Мой одинокий смешок не был поддержан. Наверное, именно тогда я впервые почувствовал, насколько страшно далёк от народа.

Ну да!

...Татьяна, русская душою - сама не зная, почему...

шикарно. австрийская публика рыдает

На тачанке ль, на дрезине ль
Повезете нас в острог -
Все ж резиновую Зину
Положите в воронок!..

В КПЗ над старенькой парашей
Нетути Пиджини на гвозде.
Нету фуа-гры в порцайке вашей
И Клико в цинкованной бадье.

На УАЗике в салоне-то ездить - и то мучения. А уж в задней части, где обычно располагают "обезьянник" - вообще смерти подобно.

Ездил одно время часто-к нам в больницу привозили народ на принудку, и мы просились обратным рейсом до города (20 км).

Да, господа, это пытка!

Дополнительный кайф-в людном месте останавливается воронок, и мент выпускает пару-тройку докторов, слегка помятых, но веселых. Зрители в недоумении...

Юр, а с глазами-то что? У меня была похожая по симптомам фигня, кератит называлась. Надеюсь, до врача-то ты уже дошел?

Да тогда же. Вирусный конь, как и сказано бысть.

Наша рота выполняла интересную задачу в районе Кишим-Юрта.
Следовало спешить и всю ночь мои бойцы прошагали, ни разу не остановившись на отдых. Когда рассвело, сделали небольшой привал.
Я точно знал одно: я должен быть утром у высоты 1341. У меня была только одна цель – 1341. Смысл предстоящей ночи.
Мы охотились за боевиками, а боевики охотились за нами.
Тропа была достаточно широкой и удобной. Но при подходе к селу бойцы цепью разошлись по склону и почти бегом двинулись вниз по скользким от утренней росы камням.
Мы подошли к обыкновенному селу.
Его жители продолжали заниматься своими делами, не обращая на нескольких солдат никакого внимания, пока в село не зашли все мои ребята.
Совсем неожиданно жители забеспокоились, и тогда я приказал задержать двух подозрительных и привести их ко мне. Солдаты собрали целую толпу из чеченцев, которые кричали и не могли понять, что происходило.
Я оглядел чеченцев. Они напоминали мне стадо баранов. Трясущиеся, норовящие сбиться в одну шевелящуюся кучу. Жались друг к другу, словно это могло спасти их от смерти.
На нас смотрели с тревогой. Одна из женщин что-то громко закричала и попятилась назад.
Гордеев повалил стоящего чеченца отличным ударом в затылок и ударил другого в голень. Петунину удалось нанести удар коленом прямо в пах ближайшему дикарю и полностью отключить его. Левков, менее быстрый, смог лишь ударить по лицу прикладом какую-то старуху.
Остальные бросились бежать от нас врассыпную.
Я выстрелил в толпу и увидел, как после этого несколько человек упали. Чтобы как-то оправдать свои действия, я выстрелил еще. Когда участвуешь в абсурдной войне, то для придания ей смысла иногда делаешь что-то непонятное.
Ребятам приказ убивать был не нужен. Капустин уложил двоих прежде, чем они поняли в чем дело. Вергасов попал в одного.
Огонь открыли все. Одни стреляли стоя, с руки, другие – опустившись на колено, третьи – лежа, сопровождая каждую очередь ругательствами или шутками.
Страх рассеял толпу. Однако бежать было некуда – пули летели со всех сторон. Повсюду раздавались крики и стоны.
Одна из женщин, упавшая ничком, была еще жива. Она оперлась на руку и, подняв голову, смотрела на солдат, что-то хрипя по-чеченски.
Меня разозлило ее сипение, и я подошел к ней сбоку. Только в последний момент она увидела пистолет. Откинув голову, она вцепилась зубами в мою руку. Левой рукой с размаху я ударил ее в подбородок, и, когда зубы разжались, выстрелил в голову.
Я нагнулся, чтобы осмотреть лежащие тела. Один из стариков еще дышал и, приставив "стечкина" к его уху, я нажал на спусковой крючок. Я ни о чем не думал. Все казалось правильным. То, что противник не сопротивлялся, не казалось мне противоречием.
Я просто отключился. Мой разум отключился. Я действовал, как заведенный. Без всякого понятия о смысле, о цели. Просто начал убивать кого мог и как мог. Что-то на меня нашло. Я никогда не думал, что на это способен.
Чувство злобы, переполнявшее меня, прорвалось и нашло выход.
- Кто-нибудь еще не знает, что нужно делать? – спросил я.
Солдаты стреляли по всему, что казалось подходящей целью.
Иногда оказываемое сопротивление только раззадоривало ребят.
Дверь дома оказалась закрыта на замок. Я с размаху ударил ногой в дверь, которая, треснув, распахнулась. В одном из углов что-то шевельнулось, и я выстрелил туда.
Все очень просто. Но только так и можно было завоевать Чечню.

http://proza.ru/texts/2007/11/15/430.html


Непроходящая мечта - чтобы дохли и корчились те, кто развязал эту подлую войну, кто на ней наживался. Осиновый кол - Березовскому и прочим нетопырям. За погибших солдатиков и их матерей, русских и чеченцев.