О свойствах Электроника
Электроник – глубинный архетип советского бессознательного. Он – Голем, но голем особый. Что же оживляет мертвые вещи? Прежде всего, внимание. В песенке Чебурашки поется: «Я был когда-то странной, игрушкой безымянной, в кафе и в магазине никто не подойдет, теперь я Чебурашка и каждая дворняжка при встрече сразу лапу подает…». И чуть позже «теперь я вместе с Геной, он необыкновенный, он самый лучший в мире Крокодил».
Забавно, что в процитированном тексте Чебурашка выступает в качестве игрушки, неживой вещи (что формально не так – Чебурашка – «зверь неизвестной породы»). Вещь становится человеком тогда, когда обращает на себя внимание людей. И получает имя.
Передача имени позволяет вещи обрести душу. Например, Электроник – только название модели робота. Когда же он становится человеком? Есть два ключевых момента. Первый – когда Сыроежкин позволяет Электронику заменить себя в качестве ученика московской 57-ой математической школы.
Став Сыроежкиным по имени, Электроник очеловечивается. Сначала формально. Потом, постепенно совсем замещает Сыроежкина в реальной жизни. И происходит бунт человека против машины: «Сыроежкин – это я!». Электроник убегает. Это «лунный» период. Здесь Электроник светит отраженным светом. Он - Тень, гоголевский Нос, который лишь притворяется человеком. И, разоблаченный, бежит от собственного несуществования. От собственного, быть может, уже существующего «Я». Потому что это, оказывается, очень стыдно – не быть.
Второй момент – когда Громов дарит Электроника школьникам и бывший робот, а ныне человек плачет. Это уже период «солнечный», осознание собственного «я».
И между ними, как между двумя полюсами – решение Электроника вернуться ради Сыроежкина (так в фильме). Робот уже не боится человека, отражение – хозяина, нос – своего владельца. Уже нет опасения, что под влиянием простой встречи инвестированное внимание и данное имя вернуться к своему законному владельцу. Это момент осознания себя как «другого», чего-то, не принадлежащего хозяину, но вместе с тем еще зависимого от него. Электроник уже существует, но связь между ним и его донором слишком крепка. Кто знает, если б Электроник не пришел на помощь своему побратиму, не осталась бы от него лишь груда никому не нужных шестеренок?
Идея сотворения живого из мертвого странна и гуманна. В ней есть фантастическое, ночное очарование, похожее на странную бабочку с человеческим черепом на крыльях. В каком-то смысле это антисоветская идея, рожденная из советского мира.
Суть СССР – перевод людей на тракторы. «Убьем 100 человек – купим трактор». В «Электронике» же действие приобретает трагический оттенок. Убили 100 человек, купили трактор, а трактор вдруг заговорил, заплакал, пошел записываться в люди. Какой крах! Не предусмотрели, не уберегли…
И главное, что теперь делать? Убить 100 тракторов, чтобы купить одного человека? Да где же его взять.
Это тот самый случай, когда, по словам Христа, камни заговорили. Все хорошо, все прекрасно, всех убили, перевели в петушиный крик, урыли. Купили холодильник. А холодильник заговорил. А холодильник мученическую смерть за веру принял. «Ныне же будешь со мной в раю».
Вот вам странный вывод – Электроник есть преодоление советского мира. В сердцах людей заговорили вещи. Мир выступил против. И Советский Союз не мог не пасть. Ибо созданный машинами ради машин, он не выдержал обретения роботами разума. Верблюд полез в игольное ушко и, подобно Винни-Пуху, застрял – ни туда, ни сюда. Пуходеть (какая описка, блеск!) не удалось.
И Советский Союз, как послушный робот Роберт (из фильма «Его звали Роберт») разобрал себя на шестеренки.