|
|
Пишет Apocalypse Won (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} harllatham)@ 2019-12-10 14:58:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Пивоваров ЮС
https://cyberleninka.ru/article/n/vtora
Хорошо известно: наша классическая литература «уложилась» в 100 лет (немало!). От романа «Евгений Онегин» (20-30-е годы XIX в.) до романа «Клим Самгин» (20-30-е годы ХХ в.). И все в ней: о бремени человеческого существования, о «невозможности» быть человеком, о «лишности» всякого не-стадного, стороннего человека на Руси. И КР-1 это подтвердил, закрепил конституционно и залил кровавой (не сургучной) печатью (еще в 1918 г. появилась новая социально-правовая категория «лишенцы»; точнее: бесправно-расстрельная категория; так «лишние люди» стали «лишенцами»; так из гениальных прозрений, тоски и любви умнейших русских родился режим людоедства - а ведь действительно лишних надо съесть; так, кстати, из немецкой классической и постклассической философии - от Фихте до Ницше, тоже 100 лет! - выползло схожее с нашим, национал-социалистическое чудовище). Казалось бы: «Все расхищено, предано, продано, / Черной смерти мелькало крыло, / Все голодной тоскою изглодано.» (ведь о том, что в «катакомбах» шла спасающая и спасительная работа, знало лишь абсолютнейшее меньшинство.)
☆
И вот - «Доктор Живаго». Этот текст и ХХ съезд (о нем мы еще скажем) в самом прямом смысле слова вдохнули в нас жизнь (то, что Мыкита скоро будет соучаствовать в убийстве Бориса Леонидовича, есть символический (но не для Б.Л.) пролог КР-2). Главное в «Докторе...» не литература, но -христианство. И вот в каком смысле.
Все мы знаем зацитированные слова Г.В. Федотова, что «Капитанская дочка» самое христианское произведение русской литературы. Верно. Именно это пушкинское, а не мучительные попытки Федора Михайловича «явить миру образ русского Христа», не моральные искания зрело-позднего Толстого, не славянофильская утопия «Святой Руси». Верно, но для России XIX в., дореволюционной. Хотя, конечно, продолжало «работать» и в условиях Эсесесерии. Но необходимо было нечто иное и новое, сказанное современным (во всех отношениях) голосом. В этом смысле «Доктор» подобен «Капитанской дочке», христианство которой не в (гениальном) выдумывании князя Льва Николаевича Мышкина, не в (гениальных) сценах «Братьев Карамазовых» и «Бесов», не в (гениальной) диалектике духовного восхождения «Преступления и наказания», не в толстовском «Мне отмщение и аз воздам» и прозрении Нехлюдова «Воскресения» (может быть в обоих случаях лучшей мировой прозе), а в естественной, простой, свободной атмосфере. При всем ужасе и безобразии описываемого. Это и вправду «евангельский» текст. И потому могучий (помните: «могучая евангельская старость / и тот горчайший Гефсиманский вздох»). Атмосфера «Капитанской дочки» позволила русскому человеку (к сожалению, только из культурно-привилегированной среды) в XIX столетии строить приемлемое общество, минимизировать рабство, варварство, насилие, творить. Все это унаследовал «Доктор» в совершенно новых формах и тонах (у В.О. Ключевского есть работа «Евгений Онегин и его предки», в которой он с потрясающей достоверностью историка, художника, психолога «реконструирует» родословную нормативного героя русской литературы; я же скажу: Юрий Андреевич Живаго был прапраправнуком Петра Андреевича Гринева.).
И от этого импульса Отечественной пошло-поехало. Гроссман, Окуджава, «Современник», Таганка, Хуциев, К. Муратова, многое-многое другое. Проза, поэзия, театр, кино, живопись - высочайшего качества, тонкое, умное, новое, и возвращение тех, кто в 20-30-е творил катакомбно. Все это великое искусство 50-80-х, вплоть до Бродского, Высоцкого, А. Германа, русского рока. И даже до Александра Исаевича Солженицына, чей генезис, правда, сложнее, многообразнее. Но и его без Отечественной и ее эмансипационных последствий представить невозможно (хотя, в отличие от большинства «послевоенных» par excellence, он и, наверное, Бродский «вписаны» во всю русскую историю, которая их как будто ждала; это ведь их в своем «Поэте» (а не современников) приветствовала и предчувствовала Марина Ивановна: «Он тот, кто смешивает карты, / Обманывает вес и счет, / Он тот, кто спрашивает с парты, / Кто Канта наголову бьет, / Кто в каменном гробу Бастилий - / Как дерево в своей красе. / Тот, чьи следы - всегда простыли, / Тот поезд, на который все / Опаздывают.»; с младых лет помню: Жозеф де Местр, такая романтическая русская «легенда», обещал петербургскому свету - явится, явится еще с той же Волги Пугачёв, но с университетским дипломом; действительно, Бог не спас, явился; я же по аналогии и ретроспективно: пусть не Добрармия, не вообще Освободительная армия Юга России, с Дона, Ростова-на-Дону, но пришел оттуда человек и по его любимой поговорке произошло: «Одно слово правды весь мир перетянет». Перетянуло).
И из этого же, конечно, корня - инакомыслие, правозащитное движение, диссидентство в целом. То есть помимо прочего, строительство гражданского общества. Сегодня даже не важно (конечно, важно, но здесь о другом), какие идеи их вдохновляли и что они продуцировали сами. Главное: они начали строить, не спросив разрешения у начальства. Эта самостоятельность, эта их свобода выбора и мужество и есть их грандиозный вклад в дело нашего выздоровления-возрождения.
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/la-re
1903 год. Сто лет назад в Брюсселе и Лондоне на II съезде РСДРП произошел раскол на большевиков и меньшевиков. Старшее поколение наизусть должно было знать причины этого раскола. А они просты. Те, кого назовут большевиками, были готовы на революционные изменения любой ценой. Будущие меньшевики не отказывались от большой платы, но на любую все-таки не соглашались. То есть это был не политический, но антропный раскол. И он стал нормативным для ХХ столетия. Причем не только русского, но и всяческого. Действительно, трудно делать политику в белых перчатках. Зато удобно душить жертвы в перчатках. Собственно, в этом и есть все различие в политической практике. Для одних реальная проблема - политика в перчатках. Для других норма - перчаток не снимать. Следы останутся.
1893: Императору Александру III внушили, что практически ежегодный передел земли в общине негативно влияет на эффективность сельхозпроизводства. Это было так. Передельная община предполагала эгалитарный принцип владения землей. Каждая семья по количеству едоков получала равную долю на общинную землю. Именно на этом и строилась передельная община со времен Екатерины II. И вот в царствование реакционного Александра III в России произошла одна из самых сокрушительных революций в ее истории. В целях подъема сельхозпроизводства решили производить передел земли один раз в двенадцать лет. В результате раз в двенадцать лет, совпадая с годом передела, в нашей стране стали происходить события, меняющие привычные русло ее развития и ее ритм: 1905, 1917, 1929.
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/k
Замечали ли вы, что восточноевропейские города нельзя восстановить, сколько бы усилий ни прилагали? Будапешт, Варшава, Берлин (в том варианте, где он восточноевропейский), Петербург (единственный европейский город в Евразии), наверное, другие. Причина не в отсутствии денег. Их, как известно, всегда мало. Дело в том, что то, что мы называем тоталитаризмом, разрушает не только человека, но и города. Это не случайно. Город - это не архитектура, не городские удобства, не красивые здания. Макс Вебер: «Воздух города делает человека свободным». Именно поэтому ленины-сталины и гитлеры наносят удары по городу, а значит, и по человеку. Они убивают или разрушают человека. Они уничтожают города с их свободным воздухом и строят то, в чем человек существовать не может.
Не знаю как, но им удалось нанести удар в солнечное сплетение Петербурга или Будапешта. И когда вы там ходите, сидите, наблюдаете, на вас накатывает разрушительное чувство депрессии. Это и есть результат суицидального ХХ в.
Где-то в 60-х в Европе возникло движение экологистов, «зеленых». Эти молодые в основном люди вовремя спохватились. Индустриальный подъем, при всех его достижениях, уничтожал естественную для человека среду обитания. Их героическая (действительно) деятельность спасла Европу и Северную Америку. Увы, на Западе не возникло подобного движения в защиту городов. (О России не говорю: у нас ведь только один город.) И в этом случае речь шла не о защите «памятников архитектуры», а того, что продуцирует «свободный воздух». Для Центрально-Восточной Европы это имело совершенно пагубные последствия. Сегодня мы пожинаем их. Единственная надежда - на свободную волю человека.
V
О «русском мире» говорят уже несколько лет. Должен признаться, что поначалу не понял, какие возможности заключены в этой идее. Более того, пару раз в каких-то интервью необдуманно и неосторожно поддержал ее. Лишь события первого полугодия четырнадцатого года прояснили мне смысл и назначение «русского мира». - Конечно, «мир» определенным образом связан (наследует) с исторической концепцией Н.Я. Данилевского и воззрениями евразийцев. Иначе говоря, это цивили-зационный (а не формационный, как марксизм) подход к истории. Он сохраняет яркий антизападнический этос своих предшественников и утверждает особый путь («Sonderweg») России, и вечные ценности, ей всегда имманентные. Но и идет дальше, преодолевая «узость» Данилевского и евразийцев. Между идеей «русского мира» и данилевско-евразийской идеологией такая же разница, как между современной квантовой физикой и классической физикой XIX столетия. Причем в прямом смысле: «русский мир», подобно кванту, может проникать повсюду, а не самозамыкаться в «славянском культурно-историческом типе» Николая Яковлевича или евразийской цивилизации Трубецкого - Савицкого - Вернадского - Алексеева.
Вместе с тем «русский мир»... по-своему наследует теорию и практику Коминтерна. Этой всемирной и всюду проникающей организации на службе у Москвы и имперских притязаний Совдепии. Таким образом, «мир» подобен Сталину, поскольку так же успешно и удачно совмещает прошлое разных эпох, но - русских.
V
Если для классических евразийцев основные фигуранты нашего исторического прошлого были Степь и Лес, то, по моему разумению, - это европейский человек и азиатское пространство. Евразийцы полагали, что лучшим исходом соперничества Степи и Леса станет их симбиоз. Я же думаю: покорение европейским человеком азиатского пространства.
Последнее означает не, скажем, тотальное заселение этого пространства, или умелое использование его недр, или что-то подобное. Речь идет о еще невиданном в истории человеческой цивилизации создании гражданского общества на азиатском, а следовательно, негражданском пространстве. Все гражданские общества возникали на локальных европейских пространствах. Несколько раз делались более или менее успешные попытки объединения этих локальных пространств. В конечном счете появился современный европеец, т.е. человек-гражданин, человек свободный. Основными его качествами стали собственность и право.
История бросила нам вызов: или мы выработаем свои собственность и право и тогда преодолеем «азиатчину», или она поглотит нас. Политологически это будет звучать так. Россия - Евразия в случае, если общество -субстанция, а власть - его функция. Россия - Азиопа, если власть - субстанция, а общество - ее функция.
На уровне языка и научных понятий зафиксировано, что наша власть происходит от «волость», т.е. господство над пространством. Я -власть, потому что владею территорией. Также наша власть обозначается как государство, как то, что принадлежит государю. То есть власть принадлежит одному. Евразийская же власть - это порядок, который общество устанавливает для себя. Власть не просто принадлежит народу - она исходит от него. Это самоорганизация общества. И, соответственно, это уже не азиопская власть, не азиопское государство.
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/shola
Казалось бы, лучше Антона Ивановича Деникина о событиях Февраля, Октября, Гражданской войны не скажешь: «Очерки русской Смуты». Безусловно, здесь не только вроде бы убедительная квалификация; но и совершенно явная (и вполне, казалось бы, адекватная) аллюзия на Смуту начала XVII столетия. И вообще слово «Смута» яркое, не очень определенное (и понятно-привычное), емкое, запоминающееся. «Красная смута» - уточнение. И в основном о событиях 1917 г. (включая причины, ход, последствия). Не знаю, кто первый произнес «красная смута», однако думаю, что в обиход оно вошло с легкой руки Владимира Прохоровича Булдакова. Как бы там ни было, каким бы разборам все это ни подлежало, заметим, что и в дореволюционной публицистике мелькает: «смута». Так нередко обозначали пореформенное развитие страны
...Смута. Великая, привычная («как всегда»), малообъяснимая! Ну, Смута же. Наше обычное состояние. Бывают, правда, периоды ее «подмороженности». К сожалению, они сменяются (необдуманными или «злонамеренными») «оттепелями», в процессе которых сгнивают последние основы подмороженного Смуты-порядка.
Некоторые радикально в этом отношении настроенные авторы вообще укладывают русскую историю в перманентную Смуту или смуты. То есть этакий пансмутизм (словечко из малоприятных, но как сказать иначе?). И все-таки две Смуты выделяют особенно. Причем вторая (по времени) во многом понимается и структурируется по «образу и подобию» той, что грохнула в начале XVII столетия (сказал: «две Смуты», однако ныне обнаруживают и третью - перестройка, 90-е, до прихода в Кремль В.В. Путина; он и его соратники сумели «подморозить» ее и, как им, наверное, представляется, спасти Россию от «гниения»).
V
В значительной степени, Революция является синонимом Общества, которое рождается из сети «тайных обществ» после победы над Наполеоном, т.е. в последние годы правления Александра I. Рождается как протестный институт. Таким, во многом, остается и по прошествии десятилетий. Антивластный пафос, энергия были характерны для всех его сегментов - либерального, реформистского, реакционного, революционного, западнического, самобытни-ческого и т.д. Даже - консервативного, задача которого вроде бы в охранении status quo.
$
https://cyberleninka.ru/article/n/zamet
Прочел в Британской энциклопедии: А.С. впервые в России рассматривает современное ему общество как субъект. Наверное, следовало бы добавить - «исторический субъект». Поначалу показалось: какое общество? Высший свет, провинциальное дворянство. Вновь Х глава (ее осколки). Да, это уже общество. Но тайное. Значит, общество у нас рождается тайным. Впрочем, мы знаем и тайную свободу (Блок, прощаясь: Пушкин, тайную свободу пели мы вослед тебе.) И собственность начинается «крещеной». Собственность помещика - крепостной, крещеный, православный, человек, а не земля и т.п. Это Герцен так полагал.
Z
https://cyberleninka.ru/article/n/shola
О главном в этом тексте - Смуте и Революции. Как они соотносятся, одно ли они и то же? Революция (Общество) рождается раньше Смуты. Она старше. Во многом поэтому разнообразные деятели Революции были склонны рассматриваться Смуту как одно из важнейших революционных «событий», как то, что против Власти. При всем разнообразии их картина мира была в целом дуальной: Революция - Власть. Кто кого? С рождением Смуты-2, очень неявным, подспудным, отчасти даже малообъяснимым, эта социальная композиция изменилась, усложнилась. Повторим (напомним), Смута-2 - это, в значительной мере, «бунт» традиционалистской субкультуры против европеизированной (и Революция/Общество, и Власть суть составные ее элементы, хоть и боролись друг с другом не на жизнь, а на смерть).
Обратим внимание на «диалектику»: хотя Общество (Революция) и Власть находились в противостоянии, реформы могли осуществляться при условии их сотрудничества (что, к сожалению, не отменяло привычной «войны»). План преобразований М.М. Сперанского не удался в его время, в том числе и потому, что еще (до 1812 г.) не было общества (с его возникновением началась реализация идей Михаила Михайловича - через земское самоуправление 1864 г. до Конституции 23.04.1906 г.). И эта взаимозависимость уравновешивала - жаль не в полной мере - враждебно-подозрительные отношения Власти и Общества. Смягчала их конфликт и личная принадлежность представителей противостоящих лагерей к одной - «европеизированной» субкультуре. Один брат во Власти, другой - общественник (к примеру, Маклаковы). Сегодня - чиновник, завтра он же -земский деятель и независимый мыслитель (любимый мною Юрий Самарин). Или наоборот. Они читали одни книги, говорили на одном языке, жили одним бытом, имели схожие привычки. «Просвещенная бюрократия» (детище Сперанского) сыграла решающую роль в реализации реформ, столь чаемых Обществом, во второй половине XIX в.
И тем не менее... «Столкновение цивилизаций» - еще несколько лет назад вслед за С. Хантингтоном с ужасом повторяли по всему миру и у нас. Да мы уже давно пережили это! В одной отдельно взятой стране. Произошло внутреннее столкновение цивилизаций. В нем сгорели шансы России выйти из петровской западни, дуальности цивилизаций (субкультур), их непримиримости, враждебности. Выйти из аннигилирующих друг друга отношений Общества (Революции) и Власти.
Большевики же не просто воспользовались противостоянием Общества и Власти, Смутой, они дали ей язык, программу (причем не только протестную, но и положительную, на будущее). Затем, как уже отмечалось, им удалось Смуту «подморозить». Вообще-то они пытались унифицировать население доставшейся им страны. Прошли по людям, социальным группам, этносам железным гребнем, выравнивая различия, отличия, своеобразие. И не удалось! Вновь перед нами наследники и европеизированной, и традиционалистской субкультур. Эти «миры» изменились, их представители - тоже. Но конфликт - налицо. Он воспроизвелся, несмотря на брежневскую мечту о едином советском народе как «новой исторической общности» (homo soveticus).
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/gryad
Русская Революция это не 1917 г. с его двумя революциями: Февральской и Октябрьской. Это и не 1905-1907 гг. плюс 1917 г. То есть это не совокупность даже трех революций, хотя все они - важнейшие ее события. Русская Революция это историческая эпоха примерно между 1860 и 1930 годом. Это семьдесят лет, жизнь человека, жизнь поколения. Она началась реформами Александра II и закончилась победой Сталина и сталинцев во внутрипартийной борьбе, сворачиванием НЭП и коллективизацией. Русская Революция это период русской истории между отменой Крепостного Порядка и установлением Второго Крепостного Порядка большевиков (ВКП(б)).
V
Одно из больших исторических заблуждений (как современников, так и нас, потомков) заключается в том, что революция 1905-1907 гг. квалифицируется как «неудачная», «незаконченная»; рассматривается как «репетиция», «прелюдия» к 1917 г., т.е. настоящей революции. - С моей же точки зрения, эта революция, во-первых, была успешной (насколько вообще революция может быть успешной; ведь это всегда трагедия). Во-вторых, нормальной, вполне сопоставимой с некоторыми европейскими революциями, скажем -1848-1849 гг. Причем сопоставимой и по характеру, и по интенсивности протекания, и по результатам.
Главная удача революции 1905-1907 гг. заключалась в том, что она завершилась компромиссом между властью и обществом, а не победой одной из этих двух сил. Результатом компромисса стали Конституция 23 апреля 1906 г., широкая политическая реформа и столыпинское преобразование страны.
При этом все составляющие успешного результата революции не были случайными. За каждой из них стояла своя история, своя «подготовка». Конституция подвела итог более чем столетнего - когда осмысленного, когда «инстинктивного» - продвижения России от Самовластия к конституционной и ограниченной монархии. В. Леонтович писал: «Конституция от 23 апреля 1906 года представляла собой правовые рамки, в которых можно было достичь политической цели, так долго остававшейся недостижимой и состоявшей в том, что монархия принимала либерализм как свою программу, а общественность сотрудничала с традиционными силами монархии при проведении в жизнь этой программы и даже находила какое-то внутреннее единство с этими силами». О том же раньше говорил и В. Маклаков: «В России были тогда две силы. Была историческая власть с большим запасом знаний и опыта, но которая уже не могла править одна. Было общество, много правильно понимавшее, полное хороших намерений, но не умевшее управлять ничем, даже собой. Спасение России было в примирении и союзе этих двух сил, в их совместной и согласованной работе. Конституция 1906 года - и в этом ее основная идея - не только давала возможность такой работы, но делала ее обязательной. Идти вперед, менять можно было только при обоюдном согласии. Соглашение между двумя политическими силами сделано было необходимым условием государственной жизни»
https://cyberleninka.ru/article/n/vtora
Хорошо известно: наша классическая литература «уложилась» в 100 лет (немало!). От романа «Евгений Онегин» (20-30-е годы XIX в.) до романа «Клим Самгин» (20-30-е годы ХХ в.). И все в ней: о бремени человеческого существования, о «невозможности» быть человеком, о «лишности» всякого не-стадного, стороннего человека на Руси. И КР-1 это подтвердил, закрепил конституционно и залил кровавой (не сургучной) печатью (еще в 1918 г. появилась новая социально-правовая категория «лишенцы»; точнее: бесправно-расстрельная категория; так «лишние люди» стали «лишенцами»; так из гениальных прозрений, тоски и любви умнейших русских родился режим людоедства - а ведь действительно лишних надо съесть; так, кстати, из немецкой классической и постклассической философии - от Фихте до Ницше, тоже 100 лет! - выползло схожее с нашим, национал-социалистическое чудовище). Казалось бы: «Все расхищено, предано, продано, / Черной смерти мелькало крыло, / Все голодной тоскою изглодано.» (ведь о том, что в «катакомбах» шла спасающая и спасительная работа, знало лишь абсолютнейшее меньшинство.)
☆
И вот - «Доктор Живаго». Этот текст и ХХ съезд (о нем мы еще скажем) в самом прямом смысле слова вдохнули в нас жизнь (то, что Мыкита скоро будет соучаствовать в убийстве Бориса Леонидовича, есть символический (но не для Б.Л.) пролог КР-2). Главное в «Докторе...» не литература, но -христианство. И вот в каком смысле.
Все мы знаем зацитированные слова Г.В. Федотова, что «Капитанская дочка» самое христианское произведение русской литературы. Верно. Именно это пушкинское, а не мучительные попытки Федора Михайловича «явить миру образ русского Христа», не моральные искания зрело-позднего Толстого, не славянофильская утопия «Святой Руси». Верно, но для России XIX в., дореволюционной. Хотя, конечно, продолжало «работать» и в условиях Эсесесерии. Но необходимо было нечто иное и новое, сказанное современным (во всех отношениях) голосом. В этом смысле «Доктор» подобен «Капитанской дочке», христианство которой не в (гениальном) выдумывании князя Льва Николаевича Мышкина, не в (гениальных) сценах «Братьев Карамазовых» и «Бесов», не в (гениальной) диалектике духовного восхождения «Преступления и наказания», не в толстовском «Мне отмщение и аз воздам» и прозрении Нехлюдова «Воскресения» (может быть в обоих случаях лучшей мировой прозе), а в естественной, простой, свободной атмосфере. При всем ужасе и безобразии описываемого. Это и вправду «евангельский» текст. И потому могучий (помните: «могучая евангельская старость / и тот горчайший Гефсиманский вздох»). Атмосфера «Капитанской дочки» позволила русскому человеку (к сожалению, только из культурно-привилегированной среды) в XIX столетии строить приемлемое общество, минимизировать рабство, варварство, насилие, творить. Все это унаследовал «Доктор» в совершенно новых формах и тонах (у В.О. Ключевского есть работа «Евгений Онегин и его предки», в которой он с потрясающей достоверностью историка, художника, психолога «реконструирует» родословную нормативного героя русской литературы; я же скажу: Юрий Андреевич Живаго был прапраправнуком Петра Андреевича Гринева.).
И от этого импульса Отечественной пошло-поехало. Гроссман, Окуджава, «Современник», Таганка, Хуциев, К. Муратова, многое-многое другое. Проза, поэзия, театр, кино, живопись - высочайшего качества, тонкое, умное, новое, и возвращение тех, кто в 20-30-е творил катакомбно. Все это великое искусство 50-80-х, вплоть до Бродского, Высоцкого, А. Германа, русского рока. И даже до Александра Исаевича Солженицына, чей генезис, правда, сложнее, многообразнее. Но и его без Отечественной и ее эмансипационных последствий представить невозможно (хотя, в отличие от большинства «послевоенных» par excellence, он и, наверное, Бродский «вписаны» во всю русскую историю, которая их как будто ждала; это ведь их в своем «Поэте» (а не современников) приветствовала и предчувствовала Марина Ивановна: «Он тот, кто смешивает карты, / Обманывает вес и счет, / Он тот, кто спрашивает с парты, / Кто Канта наголову бьет, / Кто в каменном гробу Бастилий - / Как дерево в своей красе. / Тот, чьи следы - всегда простыли, / Тот поезд, на который все / Опаздывают.»; с младых лет помню: Жозеф де Местр, такая романтическая русская «легенда», обещал петербургскому свету - явится, явится еще с той же Волги Пугачёв, но с университетским дипломом; действительно, Бог не спас, явился; я же по аналогии и ретроспективно: пусть не Добрармия, не вообще Освободительная армия Юга России, с Дона, Ростова-на-Дону, но пришел оттуда человек и по его любимой поговорке произошло: «Одно слово правды весь мир перетянет». Перетянуло).
И из этого же, конечно, корня - инакомыслие, правозащитное движение, диссидентство в целом. То есть помимо прочего, строительство гражданского общества. Сегодня даже не важно (конечно, важно, но здесь о другом), какие идеи их вдохновляли и что они продуцировали сами. Главное: они начали строить, не спросив разрешения у начальства. Эта самостоятельность, эта их свобода выбора и мужество и есть их грандиозный вклад в дело нашего выздоровления-возрождения.
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/la-re
1903 год. Сто лет назад в Брюсселе и Лондоне на II съезде РСДРП произошел раскол на большевиков и меньшевиков. Старшее поколение наизусть должно было знать причины этого раскола. А они просты. Те, кого назовут большевиками, были готовы на революционные изменения любой ценой. Будущие меньшевики не отказывались от большой платы, но на любую все-таки не соглашались. То есть это был не политический, но антропный раскол. И он стал нормативным для ХХ столетия. Причем не только русского, но и всяческого. Действительно, трудно делать политику в белых перчатках. Зато удобно душить жертвы в перчатках. Собственно, в этом и есть все различие в политической практике. Для одних реальная проблема - политика в перчатках. Для других норма - перчаток не снимать. Следы останутся.
1893: Императору Александру III внушили, что практически ежегодный передел земли в общине негативно влияет на эффективность сельхозпроизводства. Это было так. Передельная община предполагала эгалитарный принцип владения землей. Каждая семья по количеству едоков получала равную долю на общинную землю. Именно на этом и строилась передельная община со времен Екатерины II. И вот в царствование реакционного Александра III в России произошла одна из самых сокрушительных революций в ее истории. В целях подъема сельхозпроизводства решили производить передел земли один раз в двенадцать лет. В результате раз в двенадцать лет, совпадая с годом передела, в нашей стране стали происходить события, меняющие привычные русло ее развития и ее ритм: 1905, 1917, 1929.
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/k
Замечали ли вы, что восточноевропейские города нельзя восстановить, сколько бы усилий ни прилагали? Будапешт, Варшава, Берлин (в том варианте, где он восточноевропейский), Петербург (единственный европейский город в Евразии), наверное, другие. Причина не в отсутствии денег. Их, как известно, всегда мало. Дело в том, что то, что мы называем тоталитаризмом, разрушает не только человека, но и города. Это не случайно. Город - это не архитектура, не городские удобства, не красивые здания. Макс Вебер: «Воздух города делает человека свободным». Именно поэтому ленины-сталины и гитлеры наносят удары по городу, а значит, и по человеку. Они убивают или разрушают человека. Они уничтожают города с их свободным воздухом и строят то, в чем человек существовать не может.
Не знаю как, но им удалось нанести удар в солнечное сплетение Петербурга или Будапешта. И когда вы там ходите, сидите, наблюдаете, на вас накатывает разрушительное чувство депрессии. Это и есть результат суицидального ХХ в.
Где-то в 60-х в Европе возникло движение экологистов, «зеленых». Эти молодые в основном люди вовремя спохватились. Индустриальный подъем, при всех его достижениях, уничтожал естественную для человека среду обитания. Их героическая (действительно) деятельность спасла Европу и Северную Америку. Увы, на Западе не возникло подобного движения в защиту городов. (О России не говорю: у нас ведь только один город.) И в этом случае речь шла не о защите «памятников архитектуры», а того, что продуцирует «свободный воздух». Для Центрально-Восточной Европы это имело совершенно пагубные последствия. Сегодня мы пожинаем их. Единственная надежда - на свободную волю человека.
V
О «русском мире» говорят уже несколько лет. Должен признаться, что поначалу не понял, какие возможности заключены в этой идее. Более того, пару раз в каких-то интервью необдуманно и неосторожно поддержал ее. Лишь события первого полугодия четырнадцатого года прояснили мне смысл и назначение «русского мира». - Конечно, «мир» определенным образом связан (наследует) с исторической концепцией Н.Я. Данилевского и воззрениями евразийцев. Иначе говоря, это цивили-зационный (а не формационный, как марксизм) подход к истории. Он сохраняет яркий антизападнический этос своих предшественников и утверждает особый путь («Sonderweg») России, и вечные ценности, ей всегда имманентные. Но и идет дальше, преодолевая «узость» Данилевского и евразийцев. Между идеей «русского мира» и данилевско-евразийской идеологией такая же разница, как между современной квантовой физикой и классической физикой XIX столетия. Причем в прямом смысле: «русский мир», подобно кванту, может проникать повсюду, а не самозамыкаться в «славянском культурно-историческом типе» Николая Яковлевича или евразийской цивилизации Трубецкого - Савицкого - Вернадского - Алексеева.
Вместе с тем «русский мир»... по-своему наследует теорию и практику Коминтерна. Этой всемирной и всюду проникающей организации на службе у Москвы и имперских притязаний Совдепии. Таким образом, «мир» подобен Сталину, поскольку так же успешно и удачно совмещает прошлое разных эпох, но - русских.
V
Если для классических евразийцев основные фигуранты нашего исторического прошлого были Степь и Лес, то, по моему разумению, - это европейский человек и азиатское пространство. Евразийцы полагали, что лучшим исходом соперничества Степи и Леса станет их симбиоз. Я же думаю: покорение европейским человеком азиатского пространства.
Последнее означает не, скажем, тотальное заселение этого пространства, или умелое использование его недр, или что-то подобное. Речь идет о еще невиданном в истории человеческой цивилизации создании гражданского общества на азиатском, а следовательно, негражданском пространстве. Все гражданские общества возникали на локальных европейских пространствах. Несколько раз делались более или менее успешные попытки объединения этих локальных пространств. В конечном счете появился современный европеец, т.е. человек-гражданин, человек свободный. Основными его качествами стали собственность и право.
История бросила нам вызов: или мы выработаем свои собственность и право и тогда преодолеем «азиатчину», или она поглотит нас. Политологически это будет звучать так. Россия - Евразия в случае, если общество -субстанция, а власть - его функция. Россия - Азиопа, если власть - субстанция, а общество - ее функция.
На уровне языка и научных понятий зафиксировано, что наша власть происходит от «волость», т.е. господство над пространством. Я -власть, потому что владею территорией. Также наша власть обозначается как государство, как то, что принадлежит государю. То есть власть принадлежит одному. Евразийская же власть - это порядок, который общество устанавливает для себя. Власть не просто принадлежит народу - она исходит от него. Это самоорганизация общества. И, соответственно, это уже не азиопская власть, не азиопское государство.
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/shola
Казалось бы, лучше Антона Ивановича Деникина о событиях Февраля, Октября, Гражданской войны не скажешь: «Очерки русской Смуты». Безусловно, здесь не только вроде бы убедительная квалификация; но и совершенно явная (и вполне, казалось бы, адекватная) аллюзия на Смуту начала XVII столетия. И вообще слово «Смута» яркое, не очень определенное (и понятно-привычное), емкое, запоминающееся. «Красная смута» - уточнение. И в основном о событиях 1917 г. (включая причины, ход, последствия). Не знаю, кто первый произнес «красная смута», однако думаю, что в обиход оно вошло с легкой руки Владимира Прохоровича Булдакова. Как бы там ни было, каким бы разборам все это ни подлежало, заметим, что и в дореволюционной публицистике мелькает: «смута». Так нередко обозначали пореформенное развитие страны
...Смута. Великая, привычная («как всегда»), малообъяснимая! Ну, Смута же. Наше обычное состояние. Бывают, правда, периоды ее «подмороженности». К сожалению, они сменяются (необдуманными или «злонамеренными») «оттепелями», в процессе которых сгнивают последние основы подмороженного Смуты-порядка.
Некоторые радикально в этом отношении настроенные авторы вообще укладывают русскую историю в перманентную Смуту или смуты. То есть этакий пансмутизм (словечко из малоприятных, но как сказать иначе?). И все-таки две Смуты выделяют особенно. Причем вторая (по времени) во многом понимается и структурируется по «образу и подобию» той, что грохнула в начале XVII столетия (сказал: «две Смуты», однако ныне обнаруживают и третью - перестройка, 90-е, до прихода в Кремль В.В. Путина; он и его соратники сумели «подморозить» ее и, как им, наверное, представляется, спасти Россию от «гниения»).
V
В значительной степени, Революция является синонимом Общества, которое рождается из сети «тайных обществ» после победы над Наполеоном, т.е. в последние годы правления Александра I. Рождается как протестный институт. Таким, во многом, остается и по прошествии десятилетий. Антивластный пафос, энергия были характерны для всех его сегментов - либерального, реформистского, реакционного, революционного, западнического, самобытни-ческого и т.д. Даже - консервативного, задача которого вроде бы в охранении status quo.
$
https://cyberleninka.ru/article/n/zamet
Прочел в Британской энциклопедии: А.С. впервые в России рассматривает современное ему общество как субъект. Наверное, следовало бы добавить - «исторический субъект». Поначалу показалось: какое общество? Высший свет, провинциальное дворянство. Вновь Х глава (ее осколки). Да, это уже общество. Но тайное. Значит, общество у нас рождается тайным. Впрочем, мы знаем и тайную свободу (Блок, прощаясь: Пушкин, тайную свободу пели мы вослед тебе.) И собственность начинается «крещеной». Собственность помещика - крепостной, крещеный, православный, человек, а не земля и т.п. Это Герцен так полагал.
Z
https://cyberleninka.ru/article/n/shola
О главном в этом тексте - Смуте и Революции. Как они соотносятся, одно ли они и то же? Революция (Общество) рождается раньше Смуты. Она старше. Во многом поэтому разнообразные деятели Революции были склонны рассматриваться Смуту как одно из важнейших революционных «событий», как то, что против Власти. При всем разнообразии их картина мира была в целом дуальной: Революция - Власть. Кто кого? С рождением Смуты-2, очень неявным, подспудным, отчасти даже малообъяснимым, эта социальная композиция изменилась, усложнилась. Повторим (напомним), Смута-2 - это, в значительной мере, «бунт» традиционалистской субкультуры против европеизированной (и Революция/Общество, и Власть суть составные ее элементы, хоть и боролись друг с другом не на жизнь, а на смерть).
Обратим внимание на «диалектику»: хотя Общество (Революция) и Власть находились в противостоянии, реформы могли осуществляться при условии их сотрудничества (что, к сожалению, не отменяло привычной «войны»). План преобразований М.М. Сперанского не удался в его время, в том числе и потому, что еще (до 1812 г.) не было общества (с его возникновением началась реализация идей Михаила Михайловича - через земское самоуправление 1864 г. до Конституции 23.04.1906 г.). И эта взаимозависимость уравновешивала - жаль не в полной мере - враждебно-подозрительные отношения Власти и Общества. Смягчала их конфликт и личная принадлежность представителей противостоящих лагерей к одной - «европеизированной» субкультуре. Один брат во Власти, другой - общественник (к примеру, Маклаковы). Сегодня - чиновник, завтра он же -земский деятель и независимый мыслитель (любимый мною Юрий Самарин). Или наоборот. Они читали одни книги, говорили на одном языке, жили одним бытом, имели схожие привычки. «Просвещенная бюрократия» (детище Сперанского) сыграла решающую роль в реализации реформ, столь чаемых Обществом, во второй половине XIX в.
И тем не менее... «Столкновение цивилизаций» - еще несколько лет назад вслед за С. Хантингтоном с ужасом повторяли по всему миру и у нас. Да мы уже давно пережили это! В одной отдельно взятой стране. Произошло внутреннее столкновение цивилизаций. В нем сгорели шансы России выйти из петровской западни, дуальности цивилизаций (субкультур), их непримиримости, враждебности. Выйти из аннигилирующих друг друга отношений Общества (Революции) и Власти.
Большевики же не просто воспользовались противостоянием Общества и Власти, Смутой, они дали ей язык, программу (причем не только протестную, но и положительную, на будущее). Затем, как уже отмечалось, им удалось Смуту «подморозить». Вообще-то они пытались унифицировать население доставшейся им страны. Прошли по людям, социальным группам, этносам железным гребнем, выравнивая различия, отличия, своеобразие. И не удалось! Вновь перед нами наследники и европеизированной, и традиционалистской субкультур. Эти «миры» изменились, их представители - тоже. Но конфликт - налицо. Он воспроизвелся, несмотря на брежневскую мечту о едином советском народе как «новой исторической общности» (homo soveticus).
☆
https://cyberleninka.ru/article/n/gryad
Русская Революция это не 1917 г. с его двумя революциями: Февральской и Октябрьской. Это и не 1905-1907 гг. плюс 1917 г. То есть это не совокупность даже трех революций, хотя все они - важнейшие ее события. Русская Революция это историческая эпоха примерно между 1860 и 1930 годом. Это семьдесят лет, жизнь человека, жизнь поколения. Она началась реформами Александра II и закончилась победой Сталина и сталинцев во внутрипартийной борьбе, сворачиванием НЭП и коллективизацией. Русская Революция это период русской истории между отменой Крепостного Порядка и установлением Второго Крепостного Порядка большевиков (ВКП(б)).
V
Одно из больших исторических заблуждений (как современников, так и нас, потомков) заключается в том, что революция 1905-1907 гг. квалифицируется как «неудачная», «незаконченная»; рассматривается как «репетиция», «прелюдия» к 1917 г., т.е. настоящей революции. - С моей же точки зрения, эта революция, во-первых, была успешной (насколько вообще революция может быть успешной; ведь это всегда трагедия). Во-вторых, нормальной, вполне сопоставимой с некоторыми европейскими революциями, скажем -1848-1849 гг. Причем сопоставимой и по характеру, и по интенсивности протекания, и по результатам.
Главная удача революции 1905-1907 гг. заключалась в том, что она завершилась компромиссом между властью и обществом, а не победой одной из этих двух сил. Результатом компромисса стали Конституция 23 апреля 1906 г., широкая политическая реформа и столыпинское преобразование страны.
При этом все составляющие успешного результата революции не были случайными. За каждой из них стояла своя история, своя «подготовка». Конституция подвела итог более чем столетнего - когда осмысленного, когда «инстинктивного» - продвижения России от Самовластия к конституционной и ограниченной монархии. В. Леонтович писал: «Конституция от 23 апреля 1906 года представляла собой правовые рамки, в которых можно было достичь политической цели, так долго остававшейся недостижимой и состоявшей в том, что монархия принимала либерализм как свою программу, а общественность сотрудничала с традиционными силами монархии при проведении в жизнь этой программы и даже находила какое-то внутреннее единство с этими силами». О том же раньше говорил и В. Маклаков: «В России были тогда две силы. Была историческая власть с большим запасом знаний и опыта, но которая уже не могла править одна. Было общество, много правильно понимавшее, полное хороших намерений, но не умевшее управлять ничем, даже собой. Спасение России было в примирении и союзе этих двух сил, в их совместной и согласованной работе. Конституция 1906 года - и в этом ее основная идея - не только давала возможность такой работы, но делала ее обязательной. Идти вперед, менять можно было только при обоюдном согласии. Соглашение между двумя политическими силами сделано было необходимым условием государственной жизни»
