Ф.Фукуяма: Интервью в Русском Newsweek

Русский Newsweek, 18-24 июня 2007, № 25 (150)

Фрэнсис Фукуяма: «Восстанавливая государство, можно перестараться»  (Интервью.  Взял Александр Баунов)

Американский неоконсерватизм, как и каждая успешная идеология, имеет философское обоснование, которое практики поняли слишком буквально. Философ Фрэнсис Фукуяма, написав в 1992 г. книгу «Конец истории и последний человек», провозгласившую близкую и окончательную победу либеральной демократии во всем мире, а значит - и окончание борьбы стран и наций, успел с тех пор позаниматься в Госдепе планированием настоящей политики. И убедился, что конец истории еще совсем не близок. Адепты его идей из администрации Буша между тем решили насаждать демократию силой. О том, как изменились его взгляды на устройство мира, Фукуяма рассказал редактору Newsweek Александру Баунову.

В начале 90-х, когда вы писали свою книгу, казалось, что все народы приближаются к либеральной демократии и история в этом смысле кончается. Сейчас все выглядит так, что история не собирается кончаться. Почему?

Временные рамки оказались несколько иными, все это занимает несколько больше времени. Это тот пункт, где мне надо пересмотреть мои более ранние взгляды. Переход к стабильной либеральной демократии произошел быстро и успешно в некоторых восточноевропейских странах. Но не в России или на Украине. Но вопрос в том, что произойдет в будущем: это развитие в совсем другом направлении или это только вопрос времени и в долгосрочной перспективе произойдет слияние [Запада и России]? И я до сих пор уверен, что произойдет.

Российские лидеры любят говорить, что бывают разные виды демократии. Что, правда бывают?

Я думаю, что бывают разные варианты демократии, но после какой-то точки можно потерять право на само это слово. В случае России проблема вот в чем. Очевидно, что проходят выборы, г-н Путин действительно очень популярен. И в этом смысле у него есть демократическая легитимность, которой коммунистические правители никогда не имели. С другой стороны, я думаю, что правильно функционирующая демократическая система должна иметь развитые институциональные противовесы власти - право, судебную систему, сильный парламент. За пределами власти должно быть гражданское общество, свободные СМИ, которые критикуют правительство и объясняют обществу, что оно делает. Вот здесь у России проблема.

Как вы объясняете тот факт, что страна, которая теперь стоит дальше от стандартов либеральной демократии, развивается быстрее?

Я никогда не говорил, что демократия нужна для экономического развития. Китай растет очень быстро, но там нет демократии, ее нет и в Сингапуре. Тайвань и Корея развивались очень быстро при авторитарных режимах. Демократия не есть необходимое предварительное условие для экономического роста.

Если некоторые недемократические страны развиваются лучше и быстрее демократических, почему народ должен так уж сильно желать демократии?

Есть два ответа. Один - что демократия - благо сама по себе, независимо от роста. Это вопрос о том, жить в стране, которая обращается с гражданами, как с куклами, или в стране, которая их уважает. Но есть и другой ответ. Вы больше рискуете своим развитием, если имеете более авторитарную политическую систему, потому что, если правители делают ошибки, нет способа предать гласности и исправить эти ошибки. Государство в России надо было восстановить без всякого сомнения. Но вопрос в том, как далеко вы в этом заходите, можно ведь и перестараться в восстановлении.

Думаете, что Россия действительно использует энергетику как оружие?

Я думаю, что западные страхи по этому поводу раздуты. Использование энергии как оружия - это обоюдоострая угроза, и для самой России тоже. Я не уверен, что русские действительно хотят этим заниматься.

Но теперь-то все чаще говорят о новой холодной войне.

Я думаю, разговоры о новой холодной войне и различия между сторонами не укоренены глубоко, и при некотором политическом профессионализме все это преодолимо.

Россия идеологически и в политической практике ближе к Западу, чем Китай. Но в западном общественном мнении и в прессе все выглядит с точностью до наоборот. Почему?

Возможное объяснение в том, что многие на Западе ожидали, что Россия совершит переход к демократии, наподобие Польши или Венгрии, прямо и быстро. А этого не произошло. Были хаос 90-х, олигархи, мафия, усиление российского государства при Путине. Ожидания людей были обмануты. В то время как Китай, за исключением событий на площади Тяньаньмэнь, никогда не был близок к демократическому переходу.

На Западе считается, что страны Восточной Европы перешли к демократии, потому что захотели свободы. Отсюда это выглядит несколько иначе – в России люди полюбили свободу, и СССР позволил сателлитам уйти. Это вопрос о том, кто окончил холодную войну, Рейган или Горбачев.

Я знаю, что многие консерваторы в США приписывают Рейгану победу в холодной войне. Думаю, его роль была намного скромнее - причиной были внутренние противоречия внутри коммунистической системы.

Обсудим тезис о «благодетельной гегемонии» Америки. Почему ряд стран, которые долго находились под гегемонией США, слабо развиты и не слишком демократичны – как Филиппины и некоторые государства Латинской Америки?

Американское влияние во многих случаях не особенно эффективно в строительстве сильных демократических институтов и не всегда способствует экономическому росту. Как страна-гегемон, как колониальная держава США имеют не блестящее досье. И это было одной из причин, почему я скептически относился ко всему иракскому проекту.

Иногда мы вмешиваемся слишком много, но часто, наоборот, недостаточно - как в случае с Филиппинами. Главной проблемой там была социальная структура: маленький класс землевладельцев, которые продолжали доминировать в филиппинской политике. Но США никогда не пытались провести там земельную реформу или изменить социальную структуру. Японцы в Корее и Маньчжурии были, да, гораздо более жестокими, но они оставили эти страны с гораздо более сильными институтами после деколонизации. Не подумайте, я не большой фанат японской имперской модели, но, думаю, было бы лучше, если бы США внедряли более сильные институты [в колониях].

Может ли радикальный политический ислам заменить коммунизм в роли главного оппонента либеральной демократии и тем самым – двигателя истории?

Не думаю, что он будет так силен. Призыв коммунизма носил универсальный характер, а радикальный ислам взывает только к тем, кто уже является мусульманином. Его притягательность с самого начала ограничена. За исключением Ирана, ему не удалось взять контроль ни над одной важной страной.

Что делать следующему американскому президенту с Ираком?

Мое личное мнение - США в обозримое время должны принять решение просто уйти оттуда. Их присутствие приносит больше терроризма и нестабильности, чем помощи.

В вашей книге про биотехнологии, которая меньше известна в России, вы пишете, что история на самом деле не кончается, потому что научные исследования могут изменить природу человека. Значит ли это, что какой-нибудь «большой брат» будущего изменит природу людей так, что они будут больше желать тоталитаризма, чем демократии, и история вновь продолжится как столкновение систем?

Вряд ли это произойдет так прямо. Но думаю, технологии откроют новый путь к социальной инженерии и возникнут более тонкие техники для изменения человеческого поведения, чем в ХХ веке. Что социальные инженеры использовали в ХХ веке? Агитпроп, ГУЛАГ, перевоспитание - все очень грубые инструменты, которые и работали-то не очень хорошо. Но с новыми лекарствами, психотропными средствами, генной инженерией появляется возможность изменять человеческое поведение, контролировать людей. И в какой-то степени это уже происходит, со всеми этими таблетками в США, как прозак: они замыслены для того, чтобы влиять на психологию и поведение. Я думаю, что революция там только начинается.