tapirr

Елена Васильева, Лидер Мурманского ОГФ, президент Мурманского зеленого Креста, доверенное лицо Ларисы Арап
evasiljeva@lj:

Визит в Апатиты - Лариса Арап

Только что наступило 4 августа. Я вернулась из Апатит, куда нас – съемочную группу из Франции возил муж Ларисы Арап – Дмитрий. Не знаю, как он – майор, бывший летчик палубной авиации, сейчас себя чувствует. Поскольку он теперь водитель такси и должен еще отрабатывать время, потраченное на поездку и зарабатывать деньги семье. Но я вымоталась.

Поэтому у меня нет сил на критику и какие-то эмоции. Излагаю все по-порядку. Имеющий уши да услышит. И тем, кто пишет мне письма, что мы опекуны, значит, Лариса недееспособна, повторяю: мы – доверенные лица, и она дееспособна! Научитесь читать, что написано.



Утро третьего августа у меня началось с того, что я постаралась встретиться с зам. Начальника комитета здравоохранения А.Рубиным. С утра на рабочем месте его не оказалось. Одновременно с 9.00 мне позвонили журналисты французского 24ТВ, кажется, так. Я их пригласила домой и попросила снимать то, что они хотят, но нам не мешать.

Желание было одно – вытащить Ларису из Апатит в Мурманск, пусть на дневной стационар назад в диспансер. Все утро и весь день я пыталась дозвониться по заветным телефонам: главврачу мурманского облдиспансера, Рубину, кому-нибудь из зам.губернаторов (кто не в отпуске) по их прямым телефонам. Ни одного из шести человек до конца рабочего дня я не застала в кабинете. Лишь зам губернатора Селин оставил работающим автоответчик.

В 10.00 у меня уже сидели журналисты, а следом приехал и муж Ларисы Арап. К обеду я дозвонилась до главного врача в Апатитах Енина, который сообщил, что готов с нами встретиться, но на рабочем месте он будет до 16.00. Дмитрию предстояло еще зайти в прокуратуру, которая затребовала аудиозапись разговора с Ларисой 7 июля, когда её более суток держали под непонятными препаратами, после которых у нее отнялась речь, и она не могла ходить, (выделено здесь и далее мною  - tapirr) и фото, имеющиеся у Дмитрия. Его визит в прокуратуру задержал наш выезд в Апатиты до 14.00 (время поездки до Апатит 2 часа 40 минут на машине).

В первую очередь нас интересовали ксерокопии истории болезни Ларисы и копии тех 2х заявлений, которые она написала ( первое – 31 июля в нашем присутствии, о котором я писала раньше и второе, которое они предъявляли мурманским журналистам 1 августа без нас). Енин ответил мне, что она сознательно написала второе (о том, что готова к опубликованию истории своей болезни), остальное его не касается. Так же, по его словам она готова была выступить перед журналистами, но он вдруг вспомнил о первом заявлении (по согласованию с доверенными лицами) и запретил журналистам встречу, ссылаясь на то, что я доверенное лицо, запрещаю это делать Ларисе…

Я попыталась объяснить ему, что такое должностной подлог и превышение служебных полномочий, но он просто не услышал или не понял меня. Однако, в разговоре с ним промелькнула фраза, что Ларису переведут на дневной стационар. У нас затеплилась надежда… Значит, возвращение домой. И я с большей настойчивостью стала набирать телефон Онегина – главного врача мурманского писхдиспансера, не забывая остальных.

Весь этот процесс записывали журналисты.

Позвонила Лариса, сказала, что ее самочувствие ухудшилось, что ей дают новые препараты, от которых у нее стало двоиться в глазах и еще больше кружиться голова. Просила поскорее сделать все возможное, чтобы забрать ее оттуда, иначе она вновь объявит голодовку. Я понимала, что при последней встрече меня поразила ее худоба, вплоть до дистрофии, и попросила ее не голодать, поскольку врачи должны принять решение о ее переводе на дневной стационар.

В это же время я начала звонить журналистам мурманских каналов ТВ с просьбой предоставить мне видеоматериалы с Митинга несогласных в Мурманске 12 июня, чтобы были «живые кадры» выступления на нем Ларисы. Под очень большим секретом мурманские журналисты сказали мне, что все видеозаписи изъяты… Дмитрий в это время уехал в прокуратуру…

В 14.00 мы все-таки выехали в Апатиты. Добрались туда около 17.00

Раньше Енин был И.О., а ныне (вчера что-ли назначенный), главный врач Енин Евгений Николаевич, и также бывший ИО, теперь (тоже вчера назначенный) зам. главного врача Игорь Геннадьевич, присутствовавший 31 июля, ждали нас в кабинете. Правда, они ждали только французских журналистов, но, видимо, догадывались, что можем быть и мы.

Незаметной фигурой в кабинете маячил офицер ФСБ, притворявшийся рядовым ментом. Он объяснил мне свое присутствие тем, что пришел раньше, но мы ворвались в кабинет, и он ждал своей очереди. Правда, ждал ее в кабинете главврача, где развернулись наши споры, затем ждал на улице, пока оператор снимал территорию больницы, затем ждал во дворе корпуса, где находится Лариса, словом, ждал, пока мы не уехали, как приклеенный к новоиспеченным главным врачам и нам. Трогательный посетитель…

А в кабинете главврача (ой, забыла поздравить. Евгений Николаевич, я знаю, что Вы пристально следите за всеми публикациями: с новым назначением Вас!!! И передайте мои поздравления Вашему заму!); итак, в кабинете я постаралась сразу понять, что за заявление они продемонстрировали мурманским журналистам, но сделали ли их орудием дезинформации, и попросила, как доверенное лицо (меня поддержал и Дмитрий) сделать нам ксерокопии заявлений от 31 июля и 1 августа. Я написала и письменные заявления с просьбой предоставить постранично копии истории болезни Ларисы и этих заявлений. На моей копии шеф клиники написал «принято к рассмотрению» и всё.

Он сказал, что не может вот так все бросить и бежать за историей болезни Ларисы, что у него нет времени. Правда, после этого наша беседа в кабинете продолжалась еще более часа.

ДАЛЕЕ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛИ, Т.К. МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО Я САМА СОЙДУ ИЛИ УЖЕ СОШЛА С УМА:

Он умело втягивал нас в дискуссии… о публикации статьи «Дурдом»…о том, что в их детском отделении все в порядке и дети смотрят телевизор, и что к ним никогда не применялся электрошок. И что поэтому я должна извиниться публично перед ним за статью. Правда, он вспомнил, что на территории Апатит есть еще и интернат для отсталых с кабинетом электрошока, но там нет детей… А в его практике (оказывается только он имеет право проводить эти процедуры в этой клинике, и только он их проводит) и случаев с детьми не было вообще.

Далее разговор сводился к тому, что он, как доктор, слушал Ларису, у которой, по его словам мания преследования. И приводил те примеры, которые может привести любой человек, добиравшийся до Маршей несогласных, а потом требовавший опротестования незаконных решений суда за «пришитые» штрафы.

Муж Ларисы подтверждал, что с 2004 года однажды они с Ларисой действительно проверили квартиру на предмет «жучков», что реально был случай, когда Лариса потеряла сознание в квартире после выпитого чая у женщины занявшей её место председателя кооператива. И вызывалась «скорая» и ее госпитализировали. И она писала заявление в прокуратуру…А Лариса в то время пыталась вернуть через прокуратуру похищенные предыдущим председателем деньги кооператива, но прокуратура не желала реагировать на ее жалобы. И что тогда, думая, что у нее начинаются галлюцинации от непонятных совпадений, она и обратилась к психоневрологу. И это было в том злополучном 2004 году. И тот психоневролог оформил ей принудительную госпитализацию, когда узнал, что она написала заявление и в ФСБ. (Вот за это, изучая документы той истории, я ее ругала, честно. Нельзя обращаться в ФСБ. Они понимают: клиент созрел)

А Дмитрий вдруг перебил излияния руководителя клиники и продолжил: «Да у нас дома на автоответчике записано несколько примеров, как слышны непонятные подключения. Я сам сначала не поверил, а потом понял: прослушивают». Т.е. женщина пыталась объяснить врачу в Апатитах причину того, что послужило для нее стрессом в 2004 году. А ПОТОМ ПЕРЕД ПОДГОТОВКОЙ К Маршу в Мурманске началось то же самое, и все были в напряжении, но она понимала, что так работает «система», и радовалась, что нашла единомышленников.



Блин, я слушала пересказ главврача и представляла, как он доброжелательно, как кот-Баюн просит перепуганную женщину, уже прошедшую сущий ад в психдиспансере Мурманска, рассказать, что послужило причиной ее стрессов. И она, в надежде найти понимание рассказывает, что вызвало тот стресс 2004 года.

Рассказала ему и о том, как 5 июля в этот раз ее скрутили менты в Североморске и они же сдали в психдиспансер в Мурманске, ее заставляли догола раздеваться в присутствии 4х дюжих санитаров-мужчин - «а то хуже будет» - как мылась под ледяным душем, как ее били и укладывали на голую, покрытую шершавой клеенкой каталку. Как распяли на сутки и вкалывали какую-то дрянь, от которой она к 7 июля превратилась почти в «овощ». Но она не теряла самообладания: требовала проведения экспертизы по побоям, писала письменное заявление, что объявляет голодовку и записками предупреждала об этом родственников. И из приносимых родственниками передач в дни голодовки забирала только воду и сигареты. (Вячеслав Поздняков, психолог, уполномоченный Гражданской палаты по правам человека вчера, изучив мотивы поведения Ларисы, сравнивая с официальными документами по датам, сказал: «Она все делала правильно и разумно»)

Но врачи сделали свой вывод- навязчивые состояния.

Я тоже не выдержала и сказала им, что у меня, в таком случае, тоже мания преследования, и этот мент в их кабинете – мой кошмар.



Я неоднократно обращалась во время встречи к врачам с просто человеческой просьбой: ну на черта вам эта шумиха, отпустите ее на дневной стационар в Мурманск. Если она действительно больна, пусть долечивается в родном городе, но они вновь уводили разговор куда угодно, а чаще на статью в газете…



Словом, ни мне, ни мужу Ларисы, ни тем более журналистам не дали возможности увидеть сегодня Ларису. Не увидели мы истории болезни, не получили копий, не узнали, что за новые препараты ей дают.



Из всего того информационного шума стало ясно только то, что Ларису готовят перевести в неврологию (что-то типа реабилитационного центра этой клиники). Не в Мурманск на дневной стационар, а при клинике. Либо на дневной стационар, но в Апатитах. Предложили мужу Ларисы снять в Апатитах квартиру на время ее лечения на дневном стационаре. И даже провели меня и журналиста без его оператора по отремонтированному и достаточно уютному отделению неврологии.



Но главный сюрприз ждал нас в конце встречи. По мнению этих врачей, независимая экспертиза может, конечно, пройти, но каждый врач комиссии может остаться при своем мнении. И это не государственная комиссия. И им очень хотелось бы знать, сколько независимых врачей приедет, чтобы пригласить такое же количество докторов с Мурманской области.

Но был и еще сюрприз, поскольку в это же время по мурманскому каналу ТВ в новостях было рассказано наконец-то о Ларисе, и добавлено, что прокуратура не будет заниматься реагированием на наши жалобы до тех пор, пока не получит заключение независимой экспертизы… Это по телефону нам сообщила Таисия – дочь Ларисы.



Словом, в 19.00 встреча закончилась на «оптимистичной» ноте: доктора сказали, что какой бы режим ни правил, они будут нужны всегда, и они смело смотрят в свое будущее. Они были обаятельны и привлекательны и абсолютно уверены в своей правоте.



Садясь в машину, я задала вопрос журналисту, что он думает по этому поводу. И вдруг нас пронзила мысль: а что если что-то с ней такое сотворили в диспансере, что увезли подальше от Мурманска, пытались исправить, а теперь пытаются реабилитироваться и реабилитировать ее, затягивая весь процесс?

И вновь полезли вопросы:

- почему не делают ксерокопии истории болезни доверенным лицам?

- почему нам не предъявили заявление от 31 июля?

- почему не показали Ларису сегодня?

- почему диспансер нам написал, что ее состояние здоровья было удовлетворительным, а теперь врачи нас уверяют, что оно улучшается?

и еще куча вопросов по независимой комиссии и тому, как система защищает честь мундира, а не права человека.



И еще – Ленинский суд пока еще даже не отправил документов в кассационный суд, хотя кассационная жалоба была направлена 19 июля …



Словом, сегодня нас «послали все»: прокуратура, врачи, администрация и местные журналисты.

Вся тема