| |
[Jun. 15th, 2020|09:27 pm] |
(1) В течение сорока минут присутствовала вынужденно
при обсуждении Глупой Женщины. Глупая Женщина
вышла замуж. У нее было пять Маникюрных Салонов.
Она их бросила ради Альфонса. Все пять. То есть: было
пять, а теперь нет ни одного. (Это совершенно точно,
я слышала это своими ушами примерно пятнадцать раз.
Было -- пять, осталось -- ноль.) Кроме того, у них
что-то с возрастом. С числом лет.
-- А сколько ему лет?
-- Ей тридцать шесть. Тридцать Шесть!
-- А, ну да, ну да. А ему сколько?
-- Ему -- двадцать восемь!
-- А, ну все ясно. Мне все понятно. Дальше уже
можно не продолжать.
-- Да. Ей -- тридцать шесть, ему -- двадцать восемь.
-- Знаешь, вот этого я никогда не смогу понять!
Есть какие-то вещи -- ну, просто я этого не понимаю.
-- Что у них может быть общего? Максимум -- ребенок.
Он ведь ей сразу заделал ребенка!
-- Да. Двадцать восемь -- и тридцать шесть.
(2) После этого, чувствуя, что у меня в голове не
осталось не единой мысли (наибольший общий
делитель двадцати восьми и тридцати шести
четыре, но двадцать восемь совершенное число,
а тридцать шесть нет), я включила ноутбук и стала
принимать участие в еженедельной зум-конференции.
Происходили обсуждения. Вдруг Маслов сказал:
я, мол, прошу прощения, мне нужно спасти мой
компьютер от разрядки, и я должен предпринять
по этому поводу ряд шагов. Шаги выглядели
странно. Странность объяснялась тем, что у Маслова
на спине сидела кошка. Его спросили, нельзя ли
ее поставить на пол. Маслов ответил, что можно,
но в этом случае она уйдет и не вернется. Ему
предложили ее удержать рукой. Он ответил, что
кошки -- существа нежные, ты ее удержишь, а
потом в другой раз она не придет. Также он объяснил,
что с кошкой на спине лучше получается думать,
потому что одна голова хорошо, а две лучше. В конце
концов по удаленной связи Маслов вызвал члена
семьи типа "сын", и тот его спас, нисколько не
удивившись. После этого я уже ничего не могла
говорить (если из двадцати восьми тридцать
шесть уйдет и не вернется, то, что останется, будет
меньше нуля), мне пришлось поделить доску и писать
на ней формулы. Маслов похвалил меня -- говорит,
как ты хорошо научилась писать. Все его поддержали.
Я смутилась и ответила, что это у меня просто
графический планшет. Собеседники хором
вознегодовали: "It's cheating!" Когда Витя вернется,
он у меня этот планшет заберет.
(3) После этого дочь Симка показала мне в скайпе
коричневый Рейн, а в нем лебедей. Их было ровно
пять. Но еще одна утка. Сыну Алеше в этом году
исполнилось двадцать восемь. Но если сложить
вместе Машкин и Витькин возраст, то получится
меньше, чем тридцать шесть. Может быть, тридцать
шесть получится, если из Мишкиного возраста
вычесть Витькин. Хотя проще умножить мои девять
гелевых ручек разных цветов на четыре черешни.
Симка рвет черешню в горах Швейцарии. |
|
|
