фатальный вывих коммунизма
ключ для понимания большевистской картины коммунизма очевидно заключается в вопросе власти. в этом плане особенно интересна полемика Маркса-Энгельса, а затем и Ленина с анархистами. Если вынести за скобки взаимное разоблачение идиотизмов (оксюмороны типа "народного государства", или мифическая "централизация снизу" у марксистов и борьба с пеной у рта против самого слова "власть" у анархистов), при вроде бы полном совпадении конечных целей (ликвидация государства со всеми его инструментами, замена его самоуправлением населения и обобществление средств производства) принципиальных конфликтных точки у них как будто две.
2. вопрос об управлении на производстве и вообще при выполнении любой работы. У Бунюэля в мемуарах есть байка о том, как каталонские анархисты, изгнав со своего завода всех руководителей, изготовили самостоятельно броневик. Якобы, советский военспец, которому этот броневик предъявили, тут же прострелил его броню из револьвера. Возможно, анекдот придумали коммунисты, но понятно, что проблема эта - самое мягкое подбрюшье анархистов. И пытаясь разрешить вопрос,  величая управление на производстве "выполнением поручения трудящихся", они только разводят словесную помойку. С другой стороны, большевики тоже плавают в мутной воде. Они признают необходимость бюрократических работ и иерархии на производстве, но от вопроса власти уходят обычными размазанными зачявлениями, что принуждение и контроль как-то сами собою отпадут (вероятно, либо инженеры вымрут, либо людей в коммунизме заменят умные машины), а бюрократие растворится, потому что ей нечего будет делать (как показывает практика, эти всегда найдут, что делать). 
и главное:
1. вопрос о власти в революции. Ортодоксальные анархисты проповедуют ликвидацию власти, как способ революции. Первое, что должна делать революция - это ликвилировать любую власть, дальше народ сам организуется и всё обустроится само собой. Большевики же, как практики революции, утверждают необходимость жёсткой власти в процессе революции: вооружённый народ должен быть организован. Собственно, и большинство дельных анархистов (Дурутти, Махно), этот принцип более или менее разделяли (за что многие разухабистые властененавистники считали их ренегатами). Этот вопрос, на самом деле, - страсть и жизнь Ленина. Вся его публицистика посвящена в первую очередь вопросу "пролетарской диктатуры" - то есть абсолютно несвободной, но максимально эффективной организации злого народа в процессе революции. Организации народа, как инструмента уничтожения социальных пороков и, следовательно, постепенного самоуничтожения. В теории - краткому периоду чистилища, тотального армейского ада в преддверии полноценной свободной жизни. Но, собственно, на этом периоде мысль Ленина и заканчивалась, процесс перехода к полноценной жизни он видел только в самых общих и наивных очертаниях. Он был всё же практик, а не теоретик. 
Поэтому, на самом деле, та Совдепия, что получилась, всё же была детищем Ленина. Ленину надо отдать должное: свою роль он отыграл, как мог. Но после него игроков не осталось: кто сам сдох, кого он же и притоптал. Поэтому наверху остались те, кто воспользовался положением и зафиксировал государственный статус "чистилища", в котором чувствовал себя комфортно, вместо того, чтобы сделать следующий шаг в неизвестное и государство ликвидировать. Чистилище на 60 лет без выхода в Рай. Такой сарказм.