от юга до севера
1. Хотел написать, что ноутбук мой пал смертью храбрых от соприкосновения с оренбургской землёй. На самом деле сам момент приземления был нормальным, вот когда стали тормозить, то все манатки, в том числе и сумка с ноутбуком полетели с соседнего кресла на пол. Вышел из самолёта - тепло, пахнет травами - степь - и цикады журчат. Юг, блин. Ждал пока багажа рядом балакали дядечка нерусский, но и не англо-саксонский и тётенька, наверное, местная, на английском. Дядечка - на нормальном, тётечка - бегло, но со страшным акцентом. Торговался с таксистом. Сбил цену с 500 до 300, уехал. Гостиница Нива, кажется - унылое трёхэтажное здание с номерами без кондиционеров (что позже оказалось важным в этом южном городе). Зато за цену иркутского или казанского не отремонтированного совка тут дают двухкомнатный полулюкс. Заценил апартаменты, потыкал ноутбук - признаков жизни не подаёт. Разобрал, на следующий день собрал, два болтика остались. Пусть компьютерная свалка будет тебе пухом...


2. Ещё в 2001 году я заценил Саратов – вроде и не море, а на набережной Волги такие же "очучения" как в Севастополе. Юг у нас где-то после 54-53-й параллели начинается - чем восточнее, тем вернее. Типа к востоку нарастает континентальность климата - сухость и летняя жара. Поэтому Киев - ещё на границе средней полосы, а Саратов и Оренбург - совсем юг. В городе большие территории заняты частным сектором – тепло, из земли всё само лезет, чего б не жить на земле, когда есть возможность, а там, где частный сектор – больше самостоятельность, предприимчивость и независимость населения. (Многие городские интеллигенты питают неприязнь к самоуверенным хозяевам домиков за штакетниковой оградой, считая их быдлокодерами. Но честное, слово быдлокодеры из многоэтажек куда хуже, и им, к тому же, нечего терять…) Кошки по улицам разгуливают, дома типа хат украинских, акации в центре, люди такие – загорелые, здоровые, упитанные солнцем и теплом – тоже как будто из этой суховатой, но благодатной земли повылезшие. Ну и жарко, конечно. Я ещё опрометчиво лёгкие тапочки не захватил и волосы отрастил. Тапочки взять было неоткуда, а постригся уже к вечеру - не выдержал.


3. Оренбург тоже как крепость появился. Тут тоже как в Омске форштадт есть, возможно, что, как и в Омске – не один. Центральная часть с прямоугольной планировкой – бывшая территория крепости. От неё к северу – веер улиц планировки екатерининского типа. Советские планировщики мудрить не стали – продлили эти оси веера ещё дальше и вдоль них микрорайоны построили. Между микрорайонами поля, промзоны и прочая индустриальная хрень. В итоге очень забавная у Оренбурга планировка вышла. За речкой Яик на юге есть небольшое полудеревенское предместье. Оренбуржцы очень гордятся тем, что по Яику проходит граница Европы и Азии и гордо называют это предместье азиатской частью города. А сам город – европейской частью. Всё вместе это производит впечатление обычного раздолбанного советского города. Очень потому удивился, когда отдельные граждане стали мне воспевать Оренбург как страшно красивый город, даже Уфы красивее. Имеют в виду в основном центр, конечно, и всякие в нём выращиваемые цветочки, но я к деталям и частностям не внимателен – и центр ведь не весь город.




4. номер оренбургской области – 56, это после, опять же, Омской – 55, и Новосибирской – 54, (ну, 53 – это Великий Новгород у нас, дальше не будем). 57 – это захудалый Орёл, а 58 – Пенза, где недавно был я тоже. Герб у Оренбурга самый что ни на есть дурацкий – крестик, речка и половинка имперского орла – непосредственная эманация центральной власти у пограничной реки, никакой местной специфики. Давайте теперь всем пограничным городам будем зелёные лычки раздавать и день города праздновать в день пограничника… Ближайшие соседи Оренбурга – теперь казахстанские Уральск и Актюбинск. Сам же Оренбург с 20 по 25 год был казахской столицей (на тот момент это называлось - киргизской).


5. Через речку Яик, которую Екатерина переименовала в Урал, чтобы дурацкая топонимика не напоминала о яицких казаках и поднятом среди них восстании Пугачёва, который осаждал Оренбург и, наверное, бродил где-нибудь в окрестностях нынешних микрорайонов, о чём нас известил и Александр Сергеевич, перекинут пешеходный мост. К нему ведёт белая лестница со всякими колоннами – настоящий сталинский курорт. У лестницы стоит памятник нижегородскому пацану – Валерию Чкалову, в честь которого город переименовывали в 30-40-х годах. Сама речка Яик представляет собой неглубокий, но широко разлившийся водоток. Дошёл до трети реки – по пояс, искупаться, блин, захотел. Видел, как люди по пояс в воде гуляли и на середине этого степного чуда.


6. Самый занятный по работе курьёз – это торговый центр Кит. Свердловские пацаны его построили на объездной ещё в шестом году. Я к нему пешком через поле от самых-пресамых новостроек добирался. Прихожу: на стенке большая схема с кучей арендаторов, но как-то пустовато. Пытаюсь на второй этаж ломиться, охранник: а там ничего нет… Иду направо – там есть «Чудо-дом» только, новосибовская вроде сеть. Опять к охраннику: а эти все (на стенку рукой показываю) – они откроются? Охранник: они уже закрылись…



7. Потом в Уфу поехал. Поезд в три вагона отходил от тех путей, где электрички швартуются – типа поезд Оренбург (Ырымбур – так башкиры на свой лад адаптировали немецкое название города) – Уфа за электричку сошёл. За окном степь и маленько предгорья-горы. С тех пор как был основан Оренбург, вся территория нынешних Башкирии и Оренбургской области считалась одним краем, ну и входила в одну губернию. Сначала это была Оренбургская губерния, потом Уфимское наместничество, потом Оренбургская губерния, но со столицей в Уфе. Разделили их только в середине 19 века. Уфа-то намного старше, но это была небольшая крепостца посреди не всегда мирных башкирских земель, а Оренбург позволил прирастить к контролируемой территории кусочек степей, вклиниться между башкирами и младшим жузом, взять под опеку яицких казаков, и соответственно пограничную речку Яик – что до начала русской аграрной, а потом почти сразу и промышленной колонизации Башкирии, было куда круче.
8. Про Уфу я уже писал. По сравнению с прошлым визитом были лучше условия для фотографирования: лучше камера, погода, сезон. Наснимал общих квазипанорамных видов, ясен пень, башкирских табличек и вывесок (по ним тут башкирский язык учить можно, раньше были в основном дорожные указатели и официальные вывески, сейчас рядом с международными сетевыми брендами можно увидать что-нибудь в духе “Франция ирзәр һәм катын-кыззар эске кейеме”) и торговых центров. Позже сделаю просто фотопост большой про Уфу с первыми двумя типами фотографий, а писать… Ну не торговыми же центрами мне вас тут лечить…



9. Задел я и краешек нашей рiдной Пiвденно-Захiдной. Из Уфы пробираться в Киров всё одно неудобно, что через Ижевск какой-нибудь, что через Екат. Я поехал через Екат, ибо в Нижний Тагил на свадьбу позвали. Уже в поезде из Уфы надо мной обнаружился Тобольский пацанчик «с подгоры», физиономией страшно похожий на одного знакомого тоже подгорного жителя. «Все вы на одно лицо, что ли», - подумал. Из Еката в Киров ехал на поезеде Тюмень-СПб, из Кирова – на уренгойском. В Екат приехал в день ВДВ, а именно в нём в тот же день я заседал на плите десять лет назад, в 98-м в ходе своего великого Ломоносовского путешествия. Но задерживаться не стал – в Тагил поехал.
10. Ну, свадьба в день ВДВ – это тоже весьма забавно. На фоне иных размашистых мероприятий всё было достаточно камерно и по-семейному, но я за предыдущую неделю что ли утомился, стал срочно вспоминать идиллические образы из Троицкого про древние бракосочетательные каноны, сохранявшиеся до довольно поздних времён в южной Галлии (потом в Аквитании соответственно): жених, невеста, два свидетеля, один из них может быть чиновником имперской администрации… а вокруг какой-нибудь совершенно идиллический средиземноморский климат, известняковые горы, суховатая колючая (как в Оренбурге) растительность, солнышко, море блестючее вдалеке и эти четверо… ну да замечтались. Со стороны невесты крепкая хорошая на первый взгляд семья – беженцы из Караганды, ну, беженцы – сильно сказано, мигранты второй волны, со стороны жениха – один известный некоторым гражданам каланчаобразный дяденька, его мама, его приуральский друг и я.


9. Тагил и Екат – это самый что ни на есть Урал, его ядро. Километров 100 на восток – и там уже исторические сибирские уезды, километров 100 на запад и там уже древние «пермские городы», а тут тот самый Екатеринбургский горный округ, когда-то горно-заводская окраина, подрайон Юго-Западной Сибири, будущее ядро промышленного Урала. Ну и, наконец, это тот Урал, где вообще горы есть. Вадик довольно много рассказывал про районные подразделения и идентичности Тагила, но я притомился и ничего из этого не усвоил, даже карту не купил и на вокзал добирался наощупь. Гулять и то поленился – отсыпался всё воскресенье. Может он всё это где-нибудь когда-нибудь опишет. Так же Тагил конечно суровый, промышленный и пацанский. «А это Челябинск»… можно и про Тагил уверенно сказать.

В Екате промок напрочь – на то горы и большие города и существуют, чтобы на них большая часть дождей выливалась. Наконец совместил в голове разрозненные ментальные картинки этого города в одну более-менее связную схему. Фотографию только одну сделал.



10. Киров очень неровный, как оказалось, город. Всякие холмики, что приятно. Довольно компактный – прямо к центру, который в общем тоже заставлен всякими пяти- и девятиэтажками, пристроены микрорайоны. Тут люди в основном и живут. К югу и северу – всякие промзоны и народные усадьбы. В окрестностях два города-спутника – Кирово-Чепецк (откуда происходит мой друг Александр Викентьевич) и Слободской. Раздолбанные тротуары, особым богатством не пахнет. Местные пацаны тут узурпировали рынок продуктовой розницы и никого до сих пор из конкурентов не пустили. В своё время вятско-хлыновская земля была довольно агрессивной, самостоятельной, удалённой и очевидно амбициозной территорией. В борьбе за то, кто более амбициозен, москвичам пришлось Вятку-Хлынов даже пару раз брать. С тех пор, однако, мало что изменилось. Называется сейчас городок в честь мальчика из Уржума – одного знатного партийного деятеля. И это чуть ли не единственный город, который не захотел переименовываться обратно. Да, в Слободском родился Саша Гриневский, которого к тому же высылали в Туринск, и он из него бежал в родную Вятку, в которую тоже между прочим, ссылали – Салтыкова-Щедрина, например, как известно. Также в Вятке родились братья Васнецовы. На областной администрации висят изображение советского ордена, демроссиевский триколор и екатерининский герб города. На площади перед администрацией дети зажигают на электрических машинках. В администрации города тоже сидят совсем конкретные пацаны. В последний день работы опять напрочь вымок – штормовое предупреждение из мск докатилось.


11. Приехал в Москву с двадцатью рублями в кармане. Добивай, блин, меня – кончились патроны… Позавчера сходил в гости поесть, вчера раздавили под милую беседу привезённую из Тагила свадебную бутылку водки. Ну, до среды протянем… В церкви доска объявлений увешена воплями желающих снять квартиру – ситуация на рынке жилья обостряется, цены растут, скоро совсем привет будет…