"Побуждаемая доктором Аликом войти второй раз в одну и ту же реку, я попробую что-то накропать. Трудно. Мое бытие, в силу разных причин несколько отчужденное уже и в те времена от повествуемого «лицеистами», делает меня по отношению ко многому лишь сторонним наблюдателем. Подозреваю и то, что мои рассказы могут оказаться несколько хаотичными и несвязными, так как, чтобы сделать их связными, надо было бы рассказать слишком многое. Постараюсь выделить фрагменты, имеющие отношение или как-то вплетающиеся в канву текущего повествования.

Вторая преамбула.

       О времени, когда о существовании Алика - будущего доктора - я и не подозревала, но уже знала Юру Фрейдина: он был другом одного из моих старших братьев – Гени. Впервые я увидела Юру, когда мне было лет 12, а он окончил первый курс меда. Он приехал к нам на дачу в пос. Юдино (ст. Перхушково по Белорусской дороге) с огромным тортом, совершенно обаяв своей изысканной обходительностью нашу маму. Мы ездили вместе с Геней и Юрой на Москва-реку купаться. Юра обращался со мной как с ребенком[1], да я и выглядела лет на 10. Живя очень замкнуто (до старших классов училась практически экстерном из-за ревмокардита) и имея на чтение неограниченное время, благо библиотека дома этому способствовала,  включаться в общение с новыми людьми, особенно взрослыми (Юра для меня был взрослым), я не очень умела.

Старый филфак.

        Мы поступали и учились в старых зданиях университета на Моховой. Эти здания, с большими дворами перед ними, - стоят лицом к Моховой (тогда – улице Калинина) слева и справа от начала Большой Никитской, тогда – улицы Герцена. Слева – памятник Ломоносову и за ним – классическое здание с колоннами – здание экономического факультета и библиотеки. Справа от Никитской - каре, где левое трехэтажное крыло – место обитания филфака и факультета журналистики, а правое – ИВЯ.  Дворик внутри этого каре, отгороженный от Манежной площади толстой железной оградой, в просторечье звался психодромом. Психодром был чем-то вроде клуба филфака, местом встреч, разговоров, там болтались самые странные пришлые личности. Там торговали  библиографическими редкостями, выпрашивали конспекты и шпаргалки, стреляли сигареты, курили и трепались, там завязывались дружбы, там ссорились, постоянно кого-то искали, там загорали весной на первом солнышке вместо занятий.

Филфак занимал второй и третий этажи. Лестниц было две – главная от входа и черная, к ней вели на каждом этаже узкие темные коридоры, по обеим сторонам которых были двери маленьких аудиторий. Вся черная лестница была курилкой, и туда, особенно когда на психодроме становилось холодно или шел дождь, мчались курить на всех переменках– а курили практически все, там искали знакомых, там объясняли, что, кому и как говорить на зачетах и экзаменах, там был филиал психодрома.

        Места на филфаке катастрофически не хватало. Занятия шли не только в аудиториях, но и в коридорах: на поворотах коридоров угловые площадки в некоторых местах были завешены шторами, на стенах крепились доски и стояли столы для занятий.