19-я часть. Генерал Власов - агент Стратегической разведки Кремля в lll Рейхе.

18-я часть в предыдущей записи:
http://lll22021918.livejournal.com/24938.html 18-я ч.


Далее Казанцев сообщает потрясающие сведения. Оказывается, что 1-я дивизия РОА за счет присоединившихся к ней военнопленных и «остовцев» выросла с 14 тысяч до 22 тысяч человек. То есть СРАВНЯЛАСЬ ПО ЧИСЛЕННОСТИ С СОВЕТСКИМ СТРЕЛКОВЫМ КОРПУСОМ.

Это говорит о том, что советский разведчик Власов и его соратники (при помощи своих агентов из школы «пропагандистов» в Дабендорфе) создали в 1943-44 годах целую подпольную антигитлеровскую сеть в лагерях Советских военнопленных и на предприятиях в Германии, где работали «остовцы».

Именно так оно и было. «Офицеры дивизии по всей линии своего пути контролировали лагеря русских рабочих», – резюмирует Казанцев. Это страна Власова! Народ Власова! Армия Власова!

ЗАДАЧА ВЛАСОВА состояла в том, чтобы «ОБЪЕДИНИТЬ ИХ ПОД ОБЩЕЕ КОМАНДОВАНИЕ», на тот случай ЕСЛИ ВОЗНИКНЕТ ВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ С «СОЮЗНИКАМИ» и КРАСНОЙ АРМИИ ПРИДЕТСЯ ИДТИ НА ЛА-МАНШ. Сталиным и Советской разведкой было ДАНО ЗАДАНИЕ ВЛАСОВУ и его людям – ПОДНЯТЬ ЭТИ СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ НА ПОМОЩЬ НАСТУПАЮЩЕЙ КРАСНОЙ АРМИИ.

Многие до сих пор верят, что против «антинародного режима» можно бороться с помощью разжигания гражданской войны. Мол, как-нибудь потом вывезет, пронесет... Сотни «национал-патриотов» и сейчас убеждены, что можно победить «режим», действуя исключительно только взрывами бомб на рынках, убийствами «инородцев», обрезами, ножами и битами. Стоящие за ними современные политические кукловоды, демагоги и подстрекатели почти ничем не рискуют за свою деятельность.

Генерал Власов и тысячи таких, как он, бойцы совершенно иного типа. Эти люди побеждали по-другому. Они никого не боялись, ни перед кем не робели. Они были умны и изворотливы, талантливы и бесстрашны. Удел Власова и его соратников (в той реальности) – самим быть впереди всех и действовать, наперед зная, что конечной «наградой» будет только смерть от врагов или от «своих».

У Жукова, Власова, Путина, Медведева – конечная цель была и есть одна. Но пути достижения этой цели – разные. И тогда и теперь разные пути к одной цели делают почему-то нас, граждан России, смертельными врагами друг друга.

Ну, скажите, зачем было Владимиру Путину, Дмитрию Медведеву и Владиславу Суркову «давать отмашку СМИ» вновь начать поносить генерала Власова, делая этим из себя «мелких пакостников?» и подмастерьев (почившего в бозе) примитивнейшего хрущевско-брежневского агитпропа?

Может быть потому, что Путин и Медведев до сих пор ощущают себя «мелкими винтиками» все той же «СИСТЕМЫ», для которой нет Великой Росссии, а есть только «Революция» и бесконечная «Гражданская война»?

Ведь они, по своему служебному положению и доступу к закрытым архивным источникам, прекрасно знают, что ВЛАСОВ НИКОГДА НЕ БЫЛ «ПРЕДАТЕЛЕМ» и ДЕЛАЛ СВОЕ ВЕЛИКОЕ РУССКОЕ ДЕЛО.

Генерал Власов – это огромная русская планета. На этой планете каждый может выбрать СВОЕ место для проживания. В данном случае Путин, Медведев и Сурков выбрали такое СВОЕ.

26-го марта 1945 года последний эшелон с частями Первой власовской дивизии прибыл на станцию Либерозе, в 25 км. севернее Коттбуса и в 30 км. от линии фронта, проходившей по рекам Одер и Ниссе.

Непосредственный участник тех событий В. Артемьев пишет: «…Генерал Буняченко получил от командующего группой армий «Север», генерал-полковника Вейсе приказ о том, что дивизия поступает в распоряжение командующего 9-й немецкой армией… Буссе дал приказ о подготовке второй линии обороны в 10-12 километрах от передовых позиций… Штаб дивизии расположился в деревне Гросс-Мукров, а полки готовили оборону по линии реки Штаубе, между Рейхскрецем и Мюльрозе, юго-западнее Франкфурта-на-Одере».

Получается, что власовцев опять поставили за спиной немецких полков. Точно так же было и на Курской дуге. На отдельных участках фронта во втором эшелоне стояли Восточные части. В решающий момент битвы потрепанные немецкие дивизии попятились в расчете, что у них за спиной стоят свежие части, включая Восточные формирования. Но Восточные части расступились и пропустили через свои порядки советские танково-механизированные части. Те ворвались в тылы немцев – исход битвы был решен.

Гиммлер знал это в мельчайших подробностях. Ведь это он доложил Гитлеру о катастрофе на Курской дуге по вине «власовских» восточных батальонов. Почему он допустил повторение случившегося на Курской дуге? Ведь немцы собирались стоять насмерть в обороне – за спиной у них дымилась столица тысячелетнего Рейха. Они удерживали УЧАСТОК ОБОРОНЫ, через который ПРОХОДИЛА САМАЯ КОРОТКАЯ И ПРЯМАЯ ДОРОГА НА БЕРЛИН.

Ситацию проясняет Юрген Торвальд. Оказывается, пока власовцы добирались до фронта, «20 марта Гиммлер покинул пост командующего  армейской группой «Вайксель», выставив как причину «расшатанное здоровье». На самом деле он бежал с поста командующего. С 22-го марта фронтом на Одере командовал генерал-полковник Гейнрици.

Это не случайность. Зловещая роль Власова в делах Гиммлера в последние месяцы войны – воистину роковая! Несомненно, Власов и Советская разведка держали убойный компромат на Гиммлера, которым так «прижали за яйца» Рейхсфюрера СС, что тот не осмелился помешать действиям 1-й дивизии РОА. Ведь в 1943-44 годах Гиммлер знал почти все о готовящемся покушении на Гитлера. Но при этом бездействовал. Сейчас уже известно, что он готовился сменить Гитлера.

Гиммлер «вдруг», «как гром с ясного неба» приказывает дивизии сниматься и следовать на фронт. Гиммлер «вдруг» после беседы с Власовым нарезает ему тот участок фронта, который указывает ему Власов и покидает пост командующего армейской группой, в состав которой он включил власовцев.

Гиммлер прекрасно знал, что отвечать перед Гитлером придется ему, когда перед Советскими танками власовцы снова, как на Курской дуге, откроют фронт и они в одночасье окажутся у Рейхстага!

Юрген Торвальд сообщает о том, что Гейнрици застало врасплох «сообщение о том, что в его районе будет действовать русская дивизия. …Он спросил, неужели еще существует кто-то, кто верит в желание русской дивизии бороться на Восточном фронте? …А потом решил: Гиммлер приказал перебросить дивизию сюда, пусть он и несет всю ответственность за дальнейшее».

Так Первая власовская дивизия попала в состав 9-й немецкой армии под командованием генерала Буссе. Торвальд ясно дает понять, что Буссе согласился взять «под себя такое шило», как власовцы, не без нажима Гиммлера.

Далее Торвальд сообщает следующее: «Был найдет и сектор фронта и специальная задача для дивизии, которая произвела бы политический и пропагандистский эффект. Кроме большого предмостного укрепления возле КЮСТРИНА, Советы имели другое, меньшее, южнее Франкфурта-на-Одере. Это укрепление называлось ЭРЛЕНГОФ.  Находясь в СЕРЕДИНЕ ФРОНТА, Эрленгоф представлял собой прекрасное место для атаки Первой дивизии».

Напомним, что Эрленгоф находился в полосе действия 33-й советской армии, входившей в состав 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Жукова.

Что же делает в этой «середине фронта» капризный Буняченко? Бунтует против подчинения немцев? Ничего подобного! Он съездил к Буссе в гости, попил с ним чайку, мирно побалакал, со всем, что говорил Буссе, согласился.

Что было дальше сообщает наблюдательный Юрген Торвальд: «Буняченко отправился на фронт. Он долго и внимательно осматривал позиции в полевой бинокль. Было заметно, что он проявляет все больший интерес к положению на фронте. Он осведомлялся о численности и силе красных частей за Одером, о силе и вооружении немецких частей, а главное, о результатах разведки – когда же предполагалось наступление красных? Это повторялось каждый день. При совещаниях в штабе генерала Буссе выяснилась изумительная согласованность его тактических взглядов с немцами».

Можно себе представить, что значила для Советской разведки и нашего командования «миссия» Буняченко «в середину фронта», знание «результатов разведки» немцев, «согласованность его тактических взглядов с немцами».

Советская армия находилась на чужой территории. Стояла под Берлином. Добыть полные оперативные сведения о противнике обычным методом фронтовой армейской разведки – почти невозможно. Получение разведданных из штаба самого командующего армией, да еще после того как Буняченко сам прощупал все своими глазами, – это было на грани фантастики! Буняченко, выражаясь образно, ДОБЫЛ для Советской разведки ШТАБНУЮ КАРТУ КОМАНДУЮЩЕГО ВСЕЙ 9-й НЕМЕЦКОЙ АРМИИ, которая затем была положена на стол Сталину и Жукову. Последним оставалось лишь озвучить ее своими танками, артиллерией, авиацией и солдатским «ура!». Чтоб они и сделали с блеском.

26-го марта 1945 года последний эшелон Первой власовской дивизии прибыл на станцию Либерозе. Через три дня после этого – 29 марта – маршал Жуков прибудет с фронта в Москву к Сталину с «детально разработанным планом» Берлинской операции.

В своих знаменитых «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Жуков рассказывает о том, что Иосиф Сталин вечером 29-го марта вызвал его в свой Кремлевский кабинет:

«…Он, как всегда, будто продолжая недавно прерванный разговор, сказал:

– Немецкий фронт на Западе окончательно рухнул… гитлеровцы не хотят… остановить продвижение союзных войск. Между тем на всех важнейших направлениях против нас они усиливают свои группировки. Вот карта, смотрите последние данные о немецких войсках.

…Верховный продолжал:

– Думаю, что драка предстоит серьезная…

Потом он спросил, как я расцениваю противника на Берлинском направлении. Достав свою фронтовую РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНУЮ КАРТУ, я положил ее перед Верховным. Сталин стал внимательно рассматривать всю оперативно-стратегическую группировку немецких войск на Берлинском стратегическим направлении».

Далее Жуков сообщает, что Сталин после этого сказал следующее: «Ну что ж, придется начать операцию, не ожидая действия фронта Рокоссовского. Если он и запоздает на несколько дней – не беда».

Целый фронт не готов наступать, а Сталин говорит – «не беда»! Почему? Да потому, что оттягивание начала советского наступления означало для власовской дивизии полное уничтожение.

Во-первых, (и это главное) немцы могли разгадать «двойную игру» Буняченко, после чего генерал Буссе мог всей мощью своей 9-й армии раздавить 1-ю дивизию РОА.

Во-вторых, за это время немцы могли начать бросать 1-ю дивизию РОА в каждодневные бои. В ходе этих боев от власовской дивизии, к началу Генерального наступления Советских войск на Берлин, ничего бы не осталось.

Георгий Жуков мог этого не знать, но Сталин знал.

В связи с вышеизложенным, крайне любопытен следующий эпизод разговора Жукова со Сталиным, который «подошел к письменному столу… и достал письмо.

– Вот прочтите.

Письмо было от одного из иностранных доброжелателей. В нем сообщалось о закулисных переговорах гитлеровских агентов с официальными представителями союзников… Немцы предлагали союзникам прекратить борьбу против них, если они согласятся на сепаратный мир на любых условиях…

– Ну, что вы об этом скажете? – спросил Сталин. И, не дожидаясь ответа, тут же заметил – Думаю, Рузвельт не нарушит Ялтинской договренности, но вот Черчилль, этот может пойти на все…

Наступление на Берлин было решено начать 16 апреля, не дожидаясь действий 2-го Белорусского фронта…

В ночь на 2 апреля в Ставке в моем присутствии Верховный подписал директиву 1-му Белорусскому фронту о подготовке и проведении операции, с целью овладеть Берлином и указание в течении 12-15 дней дойти до Эльбы».

Очень существенные изменения Сталин внес в план 3-го апреля, когда (по его инициативе) Ставкой было принято решение начать срочную перегруппировку основных сил перед началом наступления на Берлин. Именно в связи с этим Буняченко в это же самое время «отправился на фронт», где «долго и внимательно» осматривал немецкие позиции в полевой бинокль, активно интересуясь «силой и вооружением» немецких частей.

Маршал Жуков пишет, что после всех этих последних уточнений и исправлений Сталина, «выходило, что 1-й Белорусский фронт должен был в первые, наиболее напряженные дни наступать с открытым правым флангом, без оперативно-тактического взаимодействия с войсками 2-го Белорусского фронта».

Эти замечания были бы справедливы если бы не было у Сталина в середине германского фронта (в районе Эрленгофа) Первой власовской дивизии. Один из главных ударов, по замыслу Сталина и Советской стратегической разведки, должен был наноситься в самые первые «напряженные дни» по позициям, которые занимала 1-я дивизия РОА.

Пока же генерал Буняченко лобызался с командующим 9-й немецкой армии Буссе, уверяя его в «верности и преданности» своей власовской дивизии, которая старательно возводила вокруг себя оборонительные сооружения. На виду у немцев она «готовилась умереть», но не пропустить советские танки на Берлин. Гут! Отшень гут! Именно после этого немцы стали потихоньку снимать свои части с этого участка, перебрасывая их на другие, более слабые места фронта.

Так складывалось в районе дислокации 1-й дивизии РОА. Иначе – в других местах.

Артемьев пишет: «Во многих местах начали разоружать добровольческие части, а разоруженных солдат и офицеров водворять за проволоку в лагеря военнопленных. Кое-кому удалось бежать, и они, с трудом добравшись до Первой дивизии, рассказывали о происходящем. Начали приходить в дивизию люди и из некоторых казачьих частей, подтверждавшие, что в некоторых местах разоружаются и казаки. Обстановка складывалась так, что Первая дивизия должна была быть настороже и готовой ко всяким неожиданностям».

Какие события побудили немцев в других местах попытаться начать разоружение власовцев и казаков? Ведь одни только подозрения и предчувствия не могли заставить немцев решиться на этот шаг. Совершенно ясно, что другие Восточные добровольческие части на своих участках пытались делать то же, что и первая власовская дивизия!

Что делает Буняченко, получая эту тревожную информацию? Он начинает проявлять бешеную активность. Буняченко срочно едет к Буссе и требует у того дать его дивизии серьезное «боевое дело». Ведь ему нужно продержаться на фронте, чтобы 1-ю дивизию РОА ни в коем случае не сняли с передовой до 16-го апреля – начала Советского наступления на Берлин. И вскорости Буняченко получает такое «боевое дело». Буссе приказывает 1-й дивизии РОА выбить части 33-й армии с предмостного укрепления Эрленгоф и ликвидировать Советский плацдарм.

После этой «неудачи» Буняченко, доложив командующему 9-й армией обстановку, получил новый приказ: «Наступление продолжать. Выбить противника из предмостного укрепления и во что бы то ни стало занять оборону по левому берегу излучины Одера». При этом приказ заканчивался словами: «ВЫ СМЕНЯЕТЕ НЕМЕЦКИЕ ЧАСТИ, СТОЯЩИЕ В ОБОРОНЕ НА ЭТОМ УЧАСТКЕ ФРОНТА»!

А время неумолимо приближалось к 16-му апреля – дате всеобщего наступления на Берлин.

Дальшее началось еще более невероятное: Буняченко на совещании офицеров дивизии объявил, что соединение выходит из подчинения немцев. Больше того, было ОБЪЯВЛЕНО, что не исключены БОИ С НЕМЕЦКИМИ ВОЙСКАМИ. Дивизия готовилась к боям с немцами. Власовцы поспешно рыли окопы, сооружали противотанковые заслоны, создавали круговую оборону.

Командир полка Артемьев пишет: «15-го апреля, с наступлением темноты, дивизия двинулась на юг с соблюдением походного охранения. Был СОСТАВЛЕН ПЛАН БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НА МАРШЕ НА СЛУЧАЙ СТОЛКНОВЕНИЯ С НЕМЕЦКИМИ ВОЙСКАМИ, если они попытались бы оказать давление силой».

20-я часть - продолжение - в следующей записи:
http://lll22021918.livejournal.com/25388.html 20-я ч.