11:26 am - Холодно, хочется к югу
Холодно, хочется к югу,
Долгая ночь впереди.
Пишет супруга супругу:
«Будешь ебать – не буди».
Страшно не только агенту,
Вечная ночь впереди.
Пишет страна президенту:
«Будешь ебать – не буди».
Холодно, хочется к югу,
Долгая ночь впереди.
Пишет супруга супругу:
«Будешь ебать – не буди».
Страшно не только агенту,
Вечная ночь впереди.
Пишет страна президенту:
«Будешь ебать – не буди».
В аду постоянно идет кино:
О том, что в раю начались волненья,
Что все там плохо, что все равно
Придется ответить за преступленья.
Что рай нападет на несчастный ад,
Что надо напрячься, что милый боже –
Агрессор подлый, даешь джихад…
В раю, разумеется, фильмы тоже.
В раю постоянно идет кино:
О том, что в раю начались волненья,
Что все там плохо, что все равно
Придется ответить за преступленья.
И то и другое, конечно, жесть.
Но разница, знаете, все же есть.
Каждый уверен, что он-то – не каждый.
Все говорят, что они-то – не все.
Я у ручья не страдаю от жажды.
Ты, словно ночь, ковыляешь в красе.
Скучно, ребята, гореть, не сгорая,
Весело, девушки, в матриархат.
Кто-то в аду славит прелести рая,
Кто-то в раю вспоминает про ад.
Все мы невинны и неидеальны.
Все вы козлы, как вас носит земля?
Только несчастные люди лояльны,
Только незрячий всегда у руля.
Ну вот к примеру слово врач
Врачиха ж явно не звучит
А как надо?
Врачка?
Врачерка?
Врачица?
Врачиня?
Врачесса?
Врачиса?
Врачунья?
Врачетка?
Врачена?
Врачительница?
Врачулья?
Врачуха?
Врачушка?
Врачурка?
Врадчерица?
Вредчирица?
Вредительница?
Вот
Где мои 17 лет?..
На Большой Полянке.
Больше «Омута» там нет.
Ну а на Таганке
У театра нет пивной.
А ведь были драмы,
Вы бухали там со мной,
Господа и дамы.
На Большом Головине,
В Парке, блин, культуры
Наливали пиво мне
Крашеные дуры.
Метростроевская, глядь,
Как ее сейчас-то?
Там «Желток» стоял. Бухать
Было в нем опасно.
В пиво лили мы портвейн,
Вкус неизгладимый.
Не печальте же бровей,
Мы непобедимы.
Где советская Москва,
Блатняка напевы?
Где андроповка, братва?
Да и сами, где вы?
Сидели, ели,
Пришла весна.
Повсюду ели,
Везде сосна.
Давайте на спор,
Давай на спор.
Сегодня насморк,
А завтра мор.
Налей вакцину,
Не мни стакан.
За медицину
Соседних стран.
А также нашу.
Нальем, как пить.
Святую Рашу
Не победить.
Святую манну
Неси в зиндан.
За Донну Анну
Пей, Дон Гуан.
Приходили впятером
Приходили с топором
Нумизматы гондураса
И колхозница с бедром
Приходили босиком
Приходили на партком
Гондурасы нумизмата
И бомжиха с кипятком
Уходили за ведром
На кривой аэродром
Сальвадоры алевтины
И хаврония с петром
А у нас в квартире пес
Громко лает словно поц
Понаехали помпеи
И украли холодец
Чижик-пыжик где ты где
Седина на бороде
Суета вокруг ливана
Или даже бангладе
Нумизмату гондурас
Изуродовал матрас
Никого не будет кроме
Шарик тузик в общем фас
Ну, и т.д.
В пьяном угаре дал девочке флешку. Видимо, с какой-то целью, сейчас уже никто не вспомнит, с какой именно. Она ее обнаружила где-то у себя через какое-то время. Находит среди прочего там порнографические картинки. И в ужасе говорит своему мальчику:
- Хера себе! Ну ты и извращенец, вот уж не ожидала от тебя!..
Мальчик плачет, клянется, что флешка не его.
- Да как ты могла хотя бы на секунду вообразить, что я такой извращенец! - аргументировано поясняет он свои возражения.- Ты, моя девушка. Мой кумир, стадион моей души!..
Девочка устыдилась. Провела расследование. Ну, то есть спросила меня, не моя ли флешка.
- Порнографические картинки? – уточнил я. – Непристойного содержания? Да еще со всяческими нелепыми сексуальными извращениями? Наверняка моя флешка.
- Вот видишь, - говорит с укоризной девочке мальчик. – Не может у меня на флешке быть таких нелепых сексуальных извращений непристойного содержания. А вот у Лесина – может.
- Верно, - соглашается девочка. – У Лесина – может. Даже было бы странно: флешка Лесина, а на ней нет порнографических картинок с извращениями. Абсурд.
Такова природа добра и милых нелепостей непристойного содержания.
То похмелье, то понос, то ковид,
То еще чего-нибудь заболит.
То уебище с немытым лицом
Обзывает подлецом и лжецом.
То безумный ненормальный больной
Нарушает мой душевный покой.
То Россия поощряет чуму…
Горе горькое настало уму.
Смешивая антисептики, разбил один из флаконов. Теперь квартира пахнет не «как обычно», а благоухает розовым лосьоном. Ощущения необычные. Словно я не в советском сортире на ж/д станции «Блевотная». А у дорогостоящей шикарной бомжихи в апартаментах. У той, которая не за еду, «а еще и налить». И не на улице возле помойки, а в настоящей бытовке или даже подвале.
Да. Милые 80-е.
Я тогда всюду гонялся за узбеками. Увижу котенка, и бегу за ним с воплями: узбек! узбек!! узбек!!!
Котята, конечно, отвечали мне человеческими голосами: мол, я не узбек, а таджик или тунгус. Или вообще из Долгопрудного. Но я не верил и вопил истошно: узбек! не пей, сволочь, сырую воду, вот же кипяченая есть, целая трехлитровая банка…
Но узбеки все равно пили сырую воду и умирали. Советская армия, Казахстан, проклятый Актюбинск.
Господи, а лосьон все пахнет, а бомжиха спрашивает томно: а ты правда геодезист? и даже сдал один экзамен?
Да, отвечаю, на двойку сдал.
О, взволнованно шепчет она, на двойку. Еще по одной?..
Короче.
Смешивайте антисептики осторожнее.
Такова природа добра и технологии приготовления санитайзеров.
Опять настроенье шакалье
Среди одуревших волков.
Какое к чертям Зазеркалье?
Алиса в Стране дураков.
Алиса на ядерном поле,
Алиса на Поле чудес.
И нет никого на футболе,
В Аиде скучает Гадес.
Опять ваши глупые игры.
Мы знаем, кто прав, кто не прав.
Скулят полосатые тигры,
Задумчивый бродит жираф.
У меня две любовницы, кот и жена,
И душа за Россию болит,
И любимая власть, и родная страна,
И судимости за суицид.
Сколько раз уже, тысячу, тысячу раз
Я себе говорил: потерпи ж.
Потерпи хоть сегодня, хотя бы сейчас,
Ну чего ты над бездной корпишь?
Комментарии – по фигу, не отвечай,
Поезжай на Останкинский пруд.
Выпей кофию рюмку, с вареньями чай,
А дебилы и сами умрут.
Прислали «приглашение на мероприятие», цитирую: «Цена: бесплатно …Начало в 19:00, вход 300 р.»
Понятно, что я к ним не пошел бы, даже если б они платили мне, но какова же красота игры!..
Есть же такие писатели, есть же литературные проститутки в российских селеньях, чтоб им всегда было хорошо.
Такова природа добра и окололитературной красоты.
Одно и то же всюду год от года:
Когда б вы знали, из какой трухи…
Выпрашивая деньги у народа,
Я в электричке вслух читал стихи.
Вот жены декабристов едут в ссылку,
Им Родины милей предатель-муж.
Мы за вагон собрали на бутылку,
И вышли в неизведанную глушь.
Оператор Дольбо голоморфного расслоения получается из-за того, что локальные тривиализации (ростки плоских связностей) можно конечно выбирать по-разному, но их антиголоморфная часть будет всегда получаться одна и та же, потому что функции переклейки голоморфны. Оказывается, нечто подобное возникает и в твисторах Лебрюна.
Напомню, что если X -- трёхмерное риманово многообразие, то на стандартном контактном распределении в расслоении единичных сфер в его кокасательном расслоении возникает оператор почти комплексной структуры: по вертикали он как на сфере, а по горизонтали он как на ориентированной плоскости с конформной структурой. Для того, чтобы придать смысл слову 'горизонталь', нужно сделать выбор метрики (тогда горизонтальное подпространство выбирается как горизонтальное подпространство связности Леви-Чивиты), но вычислением можно убедиться, что получающаяся комплексная структура зависит только от конформного класса. Будем смотреть на X как на конформное многообразие, тогда ST^*X с такой КР-структурой называется твисторами Лебрюна.
Пусть теперь S \subset X -- коориентированная поверхность (конформная, в частности, риманова). Она поднимается в твисторы Лебрюна гауссовым отображением s \mapsto T_sS. Это отображение горизонтально, но, вообще говоря, не голоморфно. Если выбрана метрика, а значит связность, касательное пространство к образу гауссова отображения можно задать графиком отображения T_sS \to T_{T_sS}(ST^*_sX) (где T_sS мы воспринимаем как горизонтальное подпространство). Это отображение является компонентой сечения проекции T_{T_sS}(ST^*X) \to T_sS, которая голоморфна. Стало быть, антиголоморфная часть этого отображения, T^{1,0}_sS \to T^{0,1}_{T_sS}(ST^*X) имеет вертикальный образ, который не зависит от выбора расщепления (то есть связности, то есть метрики). Вертикальное пространство это касательное пространтво к сферизации кокасательного, то есть Hom(T_sS, T_sX/T_sS). Значит, конформно-инвариантная антилинейная часть гауссова отображения есть форма вида Hom(T^{1,0} \o T^{0,1}, \nu(X/S)).
И если обратно выбрать метрику, то это получится просто (1,1)-форма на кривой. И её можно тогда написать: в самом деле, отображение T_sS \to T_{T_sS}(ST^*_sX) это просто вторая квадратичная форма поверхности, антилинейная часть её имеет собственные числа (k_1 - k_2)/2 и (k_2 - k_1)/2, где k_i -- главные кривизны, так что 2-форма пишется как (K-H^2)\vol_{g|_S}, где H = (k_1+k_2)/2 -- средняя кривизна, а K = k_1k_2 -- гауссова кривизна. Эта 2-форма называется подынтегральным выражением Вильмора, а её интеграл -- энергией Вильмора. Для поверхностей в S^3 это хорошо известно; а связи с твисторами Лебрюна, равно как и конформной инвариантности в общем случае, кажется никто не замечал.
![[mood icon]](http://lj.rossia.org/img/mood/classic/tired.gif){kind=small}
sleepyПогнался олень за медведем,
Пугая детей и старух.
Давайте скорее уедем,
Уедем, уедем же, ух.
Медведь забирается в соты,
Олень закрывает глаза.
Еноты, кричит, бегемоты,
Коза, мол, совсем дереза.
Не видел такого кульбита
Ни бог, ни седой крокодил.
Поймали в кустах трилобита,
Он сайру на кайре женил.
Он верил в запреты и квоты,
Олень же, не в силах терпеть,
Еноты, кричит, бегемоты,
Не трогайте, сволочи, плеть.
Приятно кричать на балконе,
Имея священную цель.
И шлюха по имени Кони
Заходит в шикарный отель.
А там уже, горя не зная,
Олень углубляется в суть:
Помедленней, Кони, родная,
Помедленней, Кони, чуть-чуть.
Мы даже в одиночке – не одни,
Мы никогда не видели свободы.
У женщины критические дни,
А у страны критические годы.
И только нам лишь горе – не беда,
Мы заняты парадами и фрунтом.
Критические годы – навсегда.
Плюс вечные беременности бунтом.
«Не любите свой народ, товарищ Лесин?!напрасно.... вон Лунгин утверждает, что народ- это дети малые.... послушаешь вас творческих людей и удивишься....а сами то вы откуда?! Не иначе инопланетяне с Марса…Нет, я просто читала ваши стихи и мне казалось, что вы любите свой народ.... а сейчас так резко и не любя о нем....Какой вы грубый , Лесин... раньше, вы были добрее.... что то случилось или вы заболели...ну, что Вы , не расстраивайтесь, всё будет хорошо... весна... а потом лето.... а там и зима....»
Елена Добро
Вы не добро, Елена, не добро,
Вы ненависть, насилие и злоба.
И мы о том, конечно, знаем оба,
Но вы не признаётесь. На метро
Наверное, не ездили давно.
А если и катались, не глядели
Совсем по сторонам. Благие цели,
И те уже забыты. И в окно
Не хочется смотреть, зато всегда
Открыты телевиденья просторы.
О как честны там жулики и воры,
И как свежа протухшая вода.
Либералы-уроды
Просвещают народ.
Горько плачут народы:
Нам не нужно свобод.
Либерального гада
Не нужны куличи.
Просвещать нас не надо,
Нам нужны палачи.
Обученье – не праздник,
А зловонная муть.
Вы верните нам казни,
Надо б казни вернуть.
И плевать, что начнется
Поголовный террор.
Нас-то, глядь, не коснется,
Гражданин прокурор.
Ну а если ошибка
Все же произойдет,
Огорчимся не шибко,
Мы привычный народ.
Что нам ваши старанья?
Нам бы кнут в кулаке.
От ученья и знанья
Только мысли в башке.
А башка для другого,
Для питья и еды.
А случайное слово
Доведет до беды.
Даниле Давыдову
В конце 80-х я работал инженером-технологом. И нас каждый год посылали в колхоз, разумеется. Там много всего было. Например, Волоколамский Кремль, куда добраться в гору с ящиком пива (и еще двумя бутылками) плюс с рюкзаком книг, купленных в местном магазине, было легко и приятно. Например, 2 девки на 40 мужиков. Извините, говорю, ребята, но я из вас самый красивый, так что пойду к ней я (вторая была заметно старше). И хоть бы кто возразил! О том, что девка не возражала, думаю, можно и не упоминать.
Но я о другом.
Мы грузили мешки.
У всех были бригады из четырех человек (двое внизу, двое в машине), а у нас из пятерых. Двое в машине, двое внизу. А я стоял рядом и каждый мешок экспромтом рифмовал. Ну, типа: а вот мешок девятый, какой же он лохматый.
Мы грузили быстрее и легче всех. Норма рассчитывалась тоже на пятерых, так что нам надо было погрузить больше мешков, чем остальным бригадам. И мы все равно намного опережали остальных. Моим товарищам неоднократно указывали, что в бригаде должно быть четверо, а не пятеро. Они пригрозили забастовкой. Суровые, между прочим, ребята, разного возраста. Но работали мы намного лучше остальных, повторяю. Меня даже один раз пыталась перекупить другая бригада. Отойди от меня, сатана, сказал я искусителю.
И сатана отошел, посрамленный.
Такова природа добра и сила слова.
А вы говорите.
Navigate: (Previous 20 Friends)