Сверх того, написаны тут тысячи имен и примечаний. Где не обнаруживается склонность человека к распространению бытия своего или слуха о нем? Для сего открывают новые земли; для сего путешественник пишет имя свое на гробе бургундцев. Многие в память того, что они посещали этот гроб, берут из него кости; я не хотел следовать их примеру.
Завтра думаю отправиться к Альпийским горам. Чемодан свой оставлю здесь, а с собою возьму только теплый сертук, половину белья своего, записную книжку и карандаш.
Н.М. Карамзин. "Письма русского путешественника"
Отец Сергий:
Я у него спросил, почему именно байкмиссия? Все просвещены, кроме байкеров? Почему самое эпатажное? Он мне ответил, я все это делаю, байкерами занимаюсь заодно + люблю мотоцикл. В рясе не езжу, поклеп. Ответил дружелюбно, по-братски, и спокойно. Я сказал, что и сам бы с ним прокатился…
Непонятки только с крестным ходом на мотоциклах байкеров с монахинями Толгского монастыря сзади… Это как?
А то подходит к нам в церковную лавку некая дама, вся из себя – косметика, в мини-юбке, на шпильках, оголенный живот только мобилка прикрывает. Телочка. И с таким серьезно-страшным выражением лица говорит: “Помогите мне, мне нужен пластырь!” Ну, мы поохали, поахали, посуетились, нашли ей пластырь… А она его берет, вертит в руках и на полном серьезе спрашивает: “Ой, расскажите, а как мне его теперь читать надо? ”
Придумал смайлик, обозначающий улыбающегося иерея с жиденькой бородкой, в скуфье и с напузн… простите, наперсным крестом: {:-)=>+
В пресс-релизе немецкого балета написано: хореограф Юрий Вамос решает тему как столкновение дикарей молодых и дикарей старых. Молодые рвутся в жизнь на эмоциях, а старые (видимо, помятые саблезубыми тиграми и мамонтами) живут сдержанней и на рожон уже не лезут.
На самом деле у постановщика получилось иное.
На сцене действуют две группы существ: одни - в желтых трусах, другие - в темно-красных. Исходная точка действия – куча мала из тел, которые медленно выпрямляют сгорбленные спины и с трудом расцепляют чугунные конечности. Сначала существа и вовсе норовят ходить на четвереньках, но вскоре бросают малоперспективное занятие, хотя выпрямление дается предкам с трудом: бедра то и дело скособочиваются, коленки подгибаются, ладони скукоживаются в звериную лапу… В общем, уже не стадо, но еще не человеческая стая. Постепенно темп и амплитуда движений нарастают. И вот женщины уже бьются в пластической истерике, изживая нерастраченное либидо. А мужчины яростно сражаются за самок и просто так (выражение «уперся рогом» явно вдохновляло хореографа, причем в буквальном смысле).
Из промискуитета постепенно появляются пары, которые не только соединяются, но и упорно лезут на некую подсвеченную изнутри гору на заднике: то ли это священный племенной вулкан, то ли символ развития.
Вамос умело использует весь арсенал модерн–данса с его разнообразными движениями таза, утрированными изгибами, телесными спиралями и «волной», пробегающей от макушки до пяток. Одни только босые мелькающие пятки и растопыренные пальцы дают серьезный визуальный эффект. Впечатляет и внятная пластическая игра с весом тела, и чувство тяжести, так и сяк обыгранное хореографом. Если добавить к этому энергетику танцовщиков, бросающихся в танец, как в атаку, - получается неплохая иллюстрация к закону всемирного тяготения. Но задуманный Вамосом контраст поколений не срабатывает: зеленые юнцы и ветераны не так уж сильно разнятся пластикой. Скорее вышел рассказ о том, как полузвериный неандерталец тщится стать кроманьонцем. У кого-то получается, у кого-то - нет.
Такая вот первобытная мистерия.
Кирилл Тулин
Остальные авторы тоже не склонны доводить дело до «полной гибели всерьез». Притчи о несовершенстве мира должны выглядеть элегантными и форматными. Скажем, американец Джон Миллер свою инсталляцию «Седьмое небо» покрыл сусальным золотом. Прямой намек на то, что люди видят ценность всего сущего только в случае, когда подразумевается денежный эквивалент. Нравственный укор не из разряда оригинальных, зато как красиво переливаются склеенные предметы в лучах прожектора.
А Сарра Моррис просто написала на голубом фоне оранжевыми буквами слово Tragic. Вероятно, это очень прочувствованный мессидж, бьющий прямиком в чье-то неравнодушное сердце, но зритель поциничнее обнаружит здесь всего лишь трендовое упражнение на тему: «Как минимальными выразительными средствами обозначить диссонанс между формой и содержанием.
Вздохнешь печально – и побредешь себе в окрестный Вавилон с намерением и дальше влачить свое жалкое существование.
Велимир Мойст
- Недавно показывал Путину автографы на стенах своего кабинета – Антониони, Вайды, Редфорда. Он прочел и слова Березовского. Я его спрашиваю: “Что скажете?” Тот очень высоко автограф оставил. Путин спрашивает: “Как же он туда залез?” “Да, - отвечаю, - на спинку скамьи встал”. Путин: “Ну, а что тут сказать? Характер такой у человека”.
Юрий Любимов
| ← Previous day | (Calendar) | Next day → |