— Знаете, как-то раз в Токио я увидел необычный инструмент — небольшой орган с очень ярко выраженной барочной диспозицией, плюс еще педаль с укороченными черными клавишами, на которой было безумно неудобно играть. Оказалось, что это копия старинного европейского органа. Я спрашивал: а зачем? Вы же можете сделать потрясающий современный орган — гораздо больше, с более разнообразной диспозицией и просто с удобной педалью. Нет, ответили мне, это специально сделано, чтобы играть барочную музыку. Мне кажется, нельзя устраивать из музыки музей. Это глупость, это абсурд. И на струнных инструментах то же самое, хотя там это вообще до абсурда доходит. Играют без шпиля, на жильных струнах, кривым смычком... Ведь это все технические несовершенства, которые были преодолены. Аутентизм в своих крайних проявлениях превращается в аналогию некоей секты в музыке. Везде, конечно, есть талантливые люди, и я из аутентики все-таки кое-что здравое беру — агогика, артикуляция, штриховые моменты, так что получается в результате что-то вроде синтеза.

        Александр Князев