Ah, but poems amount to so little when you write them too early in your life. You ought to wait and gather sense and sweetness for a whole lifetime, and a long one, if possible, and then, at the very end, you might perhaps be able to write ten good lines. For poems are not, as people think, simply emotions (one has emotions early enough) - they are experiences. For the sake of a single poem, you must see many cities, many people and Things, you must understand animals, must feel how birds fly, and know the gesture which small flowers make when they open in the morning. You must be able to think back to streets in unknown neighborhoods, to unexpected encounters, and to partings you had long seen coming; to days of childhood whose mystery is still unexplained, to parents whom you had to hurt when they brought in a joy and you didn't pick it up (it was a joy meant for somebody else); to childhood illnesses that began so strangely with so many profound and difficult transformations, to days in quiet, restrained rooms and to mornings by the sea, to the sea itself, to seas, to nights of travel that rushed along high overhead and went flying with all the stars, and it is still not enough to be able to think of all that. You must have memories of many nights of love, each one different from all the others, memories of women screaming in labor, and of light, pale, sleeping girls who have just given birth and are closing again. But you must also have been beside the dying, must have sat beside the dead in the room with the open window and the scattered noises. And it is not yet enough to have memories. You must be able to forget them when they are many, and you must have immense patience to wait until they return. For the memories themselves are not important. Only when they have changed into our very blood, into glance and gesture, and are nameless, no longer to be distinguished from ourselves - only then can it happen that in some very rare hour the first word of a poem arises in their midst and goes forth from them.

         Rainer Maria Rilke, The Notebooks of Malte Laurids Brigge

        С одной стороны люди всех религий обращаются к Богу как к человекоподобному существу с руками, глазами, ушами и т. д. ("Услышь меня", "Прозри мою печаль" и т п.). А с другой стороны, почти все религии утверждают, что Бог - это непостижимая сущность, разлитая во всей Вселенной. Иногда вместо "Бог" говорят "Небо", что выглядит более абстрактно (все дальневосточные религии употребляют именно этот термин). Для облегчения ситуации, во многих религиях существовали пророки - люди, преставляющие непостижимую сущность Бога через свою собственную зримую земную личность. Во многих религиях пророки, однако, разговаривали (беседовали) с Богом в режиме диалога. Этого нет, разве что только в Христианстве и Тенгрианстве, - там есть (и была) только молитва, не предполагающая того, что Бог ответит на нее человеческими словами в форме беседы. Псалом 138 помогает на простом и ясном языке понимать и напрямую обращаться к Космической сущности "Вездесущего" Бога, используя вполне человеческое словесное молитвенное обращение к Нему.

        А. Рюрик

        Все начиналось с милого стёба в духе «Старых песен о главном». Эстетика «СССР-лайт» вроде бы помогала преодолеть растерянность, которую испытывала нация, пережившая крушение прежней системы координат, но не обретшая новую. Всплеск интереса к «ушедшей цивилизации» – явление не уникальное. Достаточно посмотреть каналы немецкого телевидения с перепевами гэдээровских песен, шутками про «Трабанты» и викторинами на тему фильмов киностудии ДЕФА. Разница в том, что в странах бывшего соцлагеря ностальгия – для одних шутливая, для других серьезная – не имеет шансов переродиться в государственную политику, поскольку последняя жестко определяется принадлежностью к определенной социально-экономической и политической системе.

        Ф. Лукьянов

         Только очень темный читатель изучает беллетристическое произведение для того, чтобы набраться сведений о данной стране, социальном классе или личности автора. Однако, один из моих немногих близких друзей, прочитав «Лолиту», был искренне обеспокоен тем, что я (я!) живу «среди таких нудных людей», меж тем как единственное неудобство, которое я действительно испытываю, происходит оттого, что живу в мастерской, среди неподошедших конечностей и недоделанных торсов.

         В. Набоков

         Английский словарный запас - самый богатый: он насчитывает около 10 миллионов слов, из которых 500 тысяч относятся к терминологии.

        Весна долго не открывалась. Последние недели поста стояла ясная, морозная погода. Днем таяло на солнце, а ночью доходило до семи градусов; наст был такой, что на возах ездили без дороги. Пасха была на снегу. Потом вдруг, на второй день святой, понесло теплым ветром, надвинулись тучи, и три дня и три ночи лил бурный и теплый дождь. В четверг ветер затих, и надвинулся густой серый туман, как бы скрывая тайны свершавшихся в природе перемен. В тумане полились воды, затрещали и сдвинулись льдины, быстрее двинулись мутные, вспенившиеся потоки, и на самую Красную Горку, с вечера, разорвался туман, тучи разбежались барашками, прояснело, и открылась настоящая весна. Наутро поднявшееся яркое солнце быстро съело тонкий ледок, подернувший воды, и весь теплый воздух задрожал от наполнивших его испарений отжившей земли. Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая трава, надвинулись почки калины, смородины и липкой спиртовой березы, и на обсыпанной золотым цветом лозине загудела выставленная облетавшаяся пчела. Залились невидимые жаворонки над бархатом зеленей и обледеневшим жнивьем, заплакали чибисы над налившимися бурою неубравшеюся водой низами и болотами, и высоко пролетели с весенним гоготаньем журавли и гуси. Заревела на выгонах облезшая, только местами еще не перелинявшая скотина, заиграли кривоногие ягнята вокруг теряющих волну блеющих матерей, побежали быстроногие ребята по просыхающим, с отпечатками босых ног тропинкам, затрещали на пруду веселые голоса баб с холстами, и застучали по дворам топоры мужиков, налаживающих сохи и бороны. Пришла настоящая весна.

        Л.Н. Толстой. “Анна Каренина”

        Все 32 оператора, занятых в съемках были одеты в форму СА, чтобы цивильная одежда не нарушала образной гармонии человеческих масс. В конце августа в Нюрнберг прибыл Гитлер для инспекции и последних инструкций.

        Рифеншталь всегда была одержима идеей красоты. “Меня неудержимо влекло все прекрасное. Да: красота, гармония. И, возможно, это стремление к стройности, эта страсть к упорядоченности очень немецкого свойства. Это шло из подсознания… Чистый реализм, бытовщина, повседневность меня не интересуют… Меня влечет лишь прекрасное, сильное, здоровое – живое. Я жажду гармонии. Когда мне удается ее создать, я счастлива.”

        Для непросвещенной немецкой публики привлекательность нацистского искусства состояла в его простоте, фигуративности, чувственности, отсутствии интеллектуализма, дающем отдохновение от сложностей модернизма. Публику искушенную не в последнюю очередь манила художественная избыточность, аккумулировавшая в себе все стили былых времен. Но тем не менее возрождение нацистского искусства вряд ли возможно. Не из-за присущей ему дидактичности, но потому что оно удручающе бедно как художественная форма. Алгоритм доступен каждому: цвет – черный, материал – кожа, имульс – красота, средство – самоотдача, цель – экстаз, замысел – смерть.

        Сьюзен Зонтаг

        Я с восторгом смотрю документальное кино сталинского времени. Это просто божественное зрелище, абсолютно адекватно отражающее некоторые структуры духовной жизни и мышления. Это вечно продолжающаяся мифология.

        Зачем вообще люди смотрят документальное кино? То представление о примате художественности, которое естественно бытует в кругу специалистов и является предметом обсуждения, вожделения и воздыхания, заслуживает одной-двух копий, которые просматриваются в микрозале Союза кинематографистов. Ценителей прекрасного должно быть немного.

        Кирилл Разлогов

        Чисто по-человечески я ненавижу не только современное искусство, я не люблю и его любителей. На мой взгляд, почти все они поверхностны, лицемерны, какие-то «ушельцы» – холодная земноводная нежить. И нас таких – страстных нелюбителей любителей современного искусства – хватает. Но есть у нас у всех одно Ватерлоо – владелец премии Кандинского, страстный любитель современного искусства Шалва Бреус. Ради него приехала на премию Кандинского как минимум треть зала.

        В узком кругу сказочных светских героев считается, что Шалва что-то знает про жизнь: он блистательно закончил экономический факультет МГУ, он первым, еще в СССР, перевел Владимира Набокова – рассказ «Забытый поэт» для журнала «Шахматное обозрение», он занимался переводами французской поэзии. В начале девяностых был приглашен на завтрак с Бушем-старшим, и тогда же Руперт Мердок звал его на работу. Словом, бывший замминистра – просвещенный олигарх и матерый человечище. Гипотеза «облапошили кураторы» и «охмурили галеристы» тут не прокатит. И если высокообразованный, талантливый, цельный и страстный человек не просто инвестирует в современное искусство, но и «прется» от него, то, может, в этом, право, что-то есть, а мы ничего не понимаем?

        Б. Рынска

Question:

        Dear CAKE,

        My husband and I have been married for 4 years. He has this habit of digging through dumpsters and bringing home items that other people have thrown away. Sometimes he brings home things that were in the dumpster for good reason. While I don't mind that he does the diving, how do I get him to be more selective with the items he brings home?

        Mary Anne

Answer:

        Dear Mary Anne,
        You sound like a person of good reason. A dumpster diver such as your husband is fortunate to live with someone as understanding as yourself. Undoubtedly, you are able to communicate your concerns clearly without appearing to threaten your husband's way of life. The fact that you simply want your husband to be more "selective" is admirable.

        In addition to other benefits your husband is gleaning, dumpster diving is an environmental and socially conscious way of life.
        Remind your husband to take only what he needs and can realistically use. Tell him to remember that there are a lot of dumpster divers, and someone else might need or make better use of something that is just going to clutter your garage or house. Encourage him to give away some unnecessary treasures.

        To further show how awesomely sympathetic you are, warn him that he should hit the side of the dumpster a few times to warn its possible inhabitants (possums, raccoons, rats, squirrels) of his impending scavenging.

        Good Luck,

        CAKE

        В Юго-Восточном округе Москвы зафиксирована вспышка бешенства, сообщает Life News. «Только за пятницу к нам обратились 29 укушенных граждан. 14 из них госпитализированы, у всех идентичные травмы. Укусы почти все зажили, люди привиты в травмпункте от бешенства», – сообщил источник в медицинских кругах. Он добавил, что ситуация находится под контролем префекта Юго-Восточного округа Владимира Зотова.

        Нападавшая на людей собака была поймана и вскоре умерла от бешенства. В Юго-Восточном округе идет отлов бездомных собак.

        Попробовал Жадан и то, и это и понял, что и в нем нет свободы.

        Ее нет ни в глобализме, ни в антиглобализме. Ни в добропорядочности, ни в революции. А может быть она только в каком-нибудь Китае без приндараса Мао, без глобализма, рекламы и безопасного секса. Но и Китая такого нет.

        Бесконечный и бессмысленный путь поисков не заканчивается и в рассуждениях о том, что ты свободен, пока независим, не боишься, не строишь вокруг себя редуты и можешь любить. Потому что так пройдут путь, кому повезет. А везет немногим.

        И если принять эту самую любовь как единственную свободу, смысла все равно не прибавится. Для самого же Сергея Жадана.

        Вл. Цыбульский

        — Знаете, как-то раз в Токио я увидел необычный инструмент — небольшой орган с очень ярко выраженной барочной диспозицией, плюс еще педаль с укороченными черными клавишами, на которой было безумно неудобно играть. Оказалось, что это копия старинного европейского органа. Я спрашивал: а зачем? Вы же можете сделать потрясающий современный орган — гораздо больше, с более разнообразной диспозицией и просто с удобной педалью. Нет, ответили мне, это специально сделано, чтобы играть барочную музыку. Мне кажется, нельзя устраивать из музыки музей. Это глупость, это абсурд. И на струнных инструментах то же самое, хотя там это вообще до абсурда доходит. Играют без шпиля, на жильных струнах, кривым смычком... Ведь это все технические несовершенства, которые были преодолены. Аутентизм в своих крайних проявлениях превращается в аналогию некоей секты в музыке. Везде, конечно, есть талантливые люди, и я из аутентики все-таки кое-что здравое беру — агогика, артикуляция, штриховые моменты, так что получается в результате что-то вроде синтеза.

        Александр Князев

        Я не отрицаю важности внешних методов. Я всего лишь говорю, что они не достаточны, и более того - не являются главными. Вот СССР, уровень преступности был весьма низок. Нового человека воспитали. А оказалось - все не так. Как только ослабили внешний пресс - сколько же гадости из людей наружу повылезало. Внутренне советский человек оказался очень даже гнилым. Поэтому я и говорю - никакой внутренней дисциплины лагерными методами не будет.

        Хаунд

        Мне понравился диалог: "Папа, а правда, что главное в человеке — его внутренняя красота?" "Так, сынок, говорят уроды", — ответил папа.

        Россия нулевых достойна того, чтобы ее просто сожгли. Я спросил Шкобаря, когда он из тюрьмы вышел: скажи, вот ты видел народ — какой экзистенциальный экспириенс ты из этого вынес? Он говорит: блин, все эти люди достойны Сталина и Гулага, просто все. В бараке 180 человек, 80 из них уже колются, остальные начинают колоться непосредственно в тюрьме. И это общий режим — там не конченые маргиналы. Они все начинают вести себя там как животные. И он говорит: «Я всегда сетовал, что москвичи уроды, но остальные, оказывается, еще хуже. Советский Союз убил православную мораль, перестройка убила советскую мораль, нулевые убили перестроечную мораль, все умерло, и вот я знал, что в тюрьме сосут за сигареты, но думал, что это связано с каким-то принуждением, и вдруг я увидел, что люди сосут за сигареты из-за СИГАРЕТ. Вот это реально страшно!»

        В Греции я не испытывал такой ненависти к системе, как здесь. Милиция увеличивается, правые — это выросшее поколение идиотов без мультиков, они предали мультики, они предали все хорошее, что было. Простые люди тоже потеряли человеческий облик — мужик получает, к примеру, 20 тысяч, покупает себе сотовый телефон за 10, а потом весь месяц заваривает «Роллтон». Я как-то на кризис рассчитывал, но оказалось, что все по-прежнему хотят покупать себе новые сотовые телефоны и просто сосать за сигареты. Дико неинтересно, не хочу иметь с этим ничего общего.

        Макс, 24 года, автор повести «Исход»

        На этом чудеса не закончились. Некий иностранец приценился к шубам. Соболей за полмиллиона отверг, мотивировав тем, что – тоже дословно – “это для моей герлфренд. Но тратиться на изделие первой линии я пока не собираюсь. Мы встречаемся не так давно, и пока что мы все-таки не так близки”.

        Б. Рынска