Революцьонные метаморфозы
С некоторым опозданием вставлю и я свои пять копеек в горбачевскую тему. М. С. Начинал свое правление как достаточно левацкий политик. Тогда и речи не было о либерализации. Давайте вспомним – что хотели сделать в самом начале? Ускорение – то есть резко увеличить темпы – тут сразу вспоминаются первые годы первой пятилетки и «большой скачок» Мао. Далее – госприемка, то бишь ужесточение контроля. Чистки партаппарата – часто по нескольку кругов. Ну и, конечно, антиалкогольная кампания. И что в этом либерального? Да ничего. Но потом произошел либеральный поворот – где-то в 1987 году. Начались кооперативы, разоружения, разоблачения. Что же произошло?
Списывать все на иностранные разведки мне бы не хотелось – слишком просто и обидно. Нет, тут все дело в природе революционности. Революция – она ведь и для себя самой – революция. (Как зло несет зло себе же). Поэтому на определенном этапе эта прекрасная дама пожирает собственных детей, начинает изживать себя же. Это – один из аспектов. Но есть и другой. Налицо определенная закономерность. В 1917 году Зиновьев и Каменев были «правыми», выступали против социалистической революции. Бухарин и Дзержинский, напротив, были левыми (фракция «левых коммунистов»). А в 20-е годы все поменялось зеркально – Зиновьев и Каменев составили левую оппозицию, а Бухарин с Дзержинским стали идеологами партийных либералов эсдековского типа. Просто один вид революционности неизбежно и агрессивно вытесняет другой. Левый революционер со всей неизбежностью станет либеральным (как тот же Горбачев или, к примеру, Лимонов). Напротив, либерал полевеет – как сейчас Касьянов, Хакамада, Явлинский и, особенно, Ходорковский.