Добавление комментария

сиди как Стомахин
в ЖЖ я уже всем весь мозг прокапал, но, как я вижу, в ЛЖР меня новые люди заметили немножко уже, поэтому повторю.

Сейчас Борис Стомахин сидит второй и третий разы одновременно, а первый раз сидел в 2006-2011 гг. Тогда он вёл дневник, впоследствии опубликованный и являющийся как уникальным документом новейшей лагерной мемуаристики (другие столь подробные отчёты от современных пзк мне не известны), так и незаменимым подспорьем для практикующего стомахиноведа.

В целях повышения эффекта сопричастности для читателя запущена трансляция дневника в режиме "день в день" (и даже "час в час") на платформе ЖЖ с ретрансляцией в ФБ.

Это не весёлое чтение, как и описываемое там занятие и обстановка. Но чтение полезное, покрмр, для россиян, которые, как мы видим, в любой момент могут оказаться там же, где и Стомахин (всем привет от Евгении Чудновец, например), и не только - прекрасная Аня Синькова рассказывала мне, что именно отрывки из Буреполомского дневника, которые ей передавала её матушка, более всего поддерживали её в СИЗО и во многом укрепили на стезе активного противодействия мусорской власти, чем она до сих пор занимается самозабвенно и небезуспешно.

В конце-концов, ежедневное погружение в обстоятельства пусть даже и закончившейся отсидки, есть в некотором роде символический акт солидарности с политзаключёнными. Читайте Буреполомский дневник!

Последние записи, например (от "вчера" 2009-го года):

...Все обошлось? Бог его знает. Еще ведь целых 795 дней мне тут торчать. Что, какая сила вытаскивает меня каждый раз из этих передряг? Удача? Везение? Судьба? Я не знаю и сам. И в том году, когда был у меня шмон и забрали дневник, и позже, в сентябре, когда блатным показали мое “грузинское” письмо; и еще что–то было в таком опасном духе... А, когда эта мразь шимпанзе в сентябре уже тянулась меня ударить, когда я сцепился с ним из–за выхода на улицу после 21–00... Тянулся, но не ударил... Как и сегодня. Как и недавно, когда с другим животным, совершенно отмороженным, я тут сцепился, назвав его (косвенно) нечистью, каковой оно и является в действительности... Да, посадить посадили, загнали сюда, и еще в тюрьме, в самом начале, в апреле 2006–го эта грузинская мразь била ногой в лицо... Но сейчас вот, пока что – что–то меня спасает и держит на плаву. Что – я не знаю. Не то ли вечное, многие уже годы, каждодневное ожидание большой беды, какого–то самого последнего, окончательного и непоправимого несчастья, – не это ли ожидание, которым я подсознательно живу вот уже много лет? То ареста ждал, а до ареста – еще чего–то, уже не помню точно, чего, и сейчас вот – сейчас любые ожидания оправданнее, любая возможная беда реальнее, чем на воле, в 1000 раз.

А эти твари – да, четко ощущают себя властью, начальством над всеми прочими зэками, над их сном и едой, жизнью и смертью. Суки, мразь, нечисть, выродки, сброд подонков, – власть они, понимаешь ли, самозванная! Никем не избраны, но берутся всех и обо всем судить. И на полном серьезе, видимо, воображают, что весь мир, все люди, любой попадающий сюда по любой статье (в т.ч. и по политическим) человек – автоматически, изначально, как само собой разумеющееся принимает и разделяет всю эту их свинскую, варварскую, тоталитарную систему ценностей, взглядов на жизнь и “понятий”, тот особый, нелепо–извращенный смысл, который они придают любым словам по своему произволу. И, конечно же, признает и автоматически подпадает под действие их “права” бить любого, кто со всем этим не согласен и словам в разговоре придает иной смысл. Подонки–самозванцы, с какого–то бодуна возомнившие себя властью и вершителями судеб, демонстрирующие собой воочию известный принцип, что власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. И – не знаю, как уж там на других зонах, на “красных”, но тут – вроде бы это и зона, место наказания (и “исправления” мифического) преступников; и в то же время каждый барак тут изнутри – это самый настоящий бандитский притон! Сидят подонки, ворье, грабители, громилы, обворовывавшие на воле квартиры, магазины, вырывавшие мобильники из рук, угонявшие чужие авто – и только коснеют в своей наглости и в своих претензиях жить за чужой счет, красть и грабить чужое добро (да и здесь крадут и вымогают вовсю). Спеваются, обогащаются опытом, закаляются, наглеют, становятся тут, в своей уголовной среде, в зонах, еще наглее и опаснее, чем по малолетству были, отнимая первый в жизни телефон... Давить эту уголовную нечисть давить любой ценой и любым путем всех этих мразей, живущих тут “ЭТОЙ” или “НАШЕЙ жизнью”. Прав был Буковский – да, в лагерях сидят не какие–то особые, сверхзакоренелые преступники, а, в общем–то, обычные люди из народа, часть его. И эти подонки, эти лагеря – срез этого самого народа. 148–миллионного, наглого из наглых, хитрого, пьяного, вороватого и агрессивного. Таким образом, от чисто криминальных проблем – что делать с уголовниками, – мы опять возвращаемся к вопросам политическим: что делать с этим народом подонков? Сбродом, точнее говоря. И, кроме “давить”, никаких других ответов тут тоже не просматривается. Весь вопрос – КАК? И что могут сделать для этой цели, для защиты себя от нечисти и пьяной мрази 1% приличных людей, еще имеющихся в этой стране. И захотят ли они?..

...Как бы там ни было – я опять одержал моральную победу над всеми ними. По–моему, она бесспорна. А учитывая еще и вести с воли о публикации на ЧП и в целой куче других мест – дела мои объективно не так уж и плохи, даже после почти трех лет заключения.