вкратце, видимо, так:  

в детстве папа меня растил на обериутах (Хармсе, в первую очередь - какую-нибудь "Связь" я помнил наизусть, например - но не только. Когда в первом классе меня попросили прочитать у доски стишок, я зарядил "Звёзды, розы и квадраты", помнится). Взрослый Хармс - это не только не то, что читало большинство сверстников, но и не то, что им могло бы понравиться и придать мне веса в их глазах.

Папа был вовлечён в производство самиздата, многие книжки у нас были им набранные\перефотографированные и им же переплетённые. Некоторые мне нравились ("Рокковые яйца", например, и тот же Хармс и другое), и я знал, что папе приходится их делать самому, потому что при коммунистах они запрещены. Тогда же фоном для меня были вражьи голоса - я особо не прислушивался, но основной антисоветский дискурс впитывал и знал, что это тоже - стигматизирующий опыт, о котором не стОит трепаться на людях.

Году к 87-му (это 2-й класс) мы с мамой уже ездили в Пюхтицы на Рождество, я там купался в благочестивой проруби, а в москве ходил в полуподпольную воскресную школу, устроенную активистами якунинской "Церкви и перестройки" - теперь мракобесами о.Стеняевым и Романом Вершилло (портал "Антимодернизм"). Если Хармс ещё туда-сюда, то церковная идентичность никак не резонировала с одноклассниками или дворовыми ребятами, а приходские и воскресношкольные дети становились как параллельным сообществом, несмешивавшимся с тем, ежедневным.

Кстати, Церковь дополнила западнически-либеральный антикоммунизм "Голоса Америки" своим - с убиенной царской семьёй, новомученниками, а потом - церковным тамиздатом, от Льюиса до Мейендорфа (а отсюда и до ревизии победобесия недалеко уже, хотя тогда такого ещё не было).

В 1991 году я осознанно политизировался, страшно завидуя братцу, которому Ельцин вручал медальку за оборону БД и чьи воспоминания напечатали в общем сборнике на эту тему. Я тоже так хотел, поэтому отрастил, как он, хайры и фенечки и стал ходить на все митинги. Довольно быстро понял, что ходить к "своим" (тогда это называлось "демократы") тошнотно, а гораздо веселее - к совкам или патриотам, над ними прикалываться приятнее. Совков, патриотов и их разнопроцентных смесей тогда было несчётное множество и я с удовольствием читал их прессу, выискивая самые безумные концепции.

Тогда же как-то всплыла еврейская идентичность - опять же, вслед за братом, и в противовес газетам "День" и Русский порядок".

За хайры и фенечки меня порой били. За могендовиды - реже, но тоже бывали конфликты. Вобщем-то, к этому моменту я уже окончательно выучился гордиться тем, за что на меня наезжали и скорее стесняться того, что воспринималось окружающими как нормальное. Вот, например, сильно переперчёный мемуар одноклассника по 1991\1992 уч.годам (7-8 классы). При этом приходило и понимание, что альтернормативность субкультур - такой же отстой, как и магистральная нормативность (внутри Церкви вовсю грызлись "ортодоксы" с "обновленцами", на тусовке выясняли, какой шмот\музон можно, а какой нет итп, а позже, когда я поработал на sem40.ru, офигел от неразличимости сионистского дискурса, педалирующего еврейскую идентичность, и любой наци-патриотической пропаганды).

Это, так сказать, была почва.

В середине 90-х внезапно куча народу забрилась в скинхеды и я стал одним из (формальных, разумеется - вже мав паспорт) учредителей Антифашистского молодёжного действия п\у Пети Казначеева - нынешнего счастливого супруга либертарианки Кичановой. Тогда основными идейными противниками были сперва Память, потом РНЕ, потом ДПНИ - всё это постоянно заставляла дискутировать насчёт культурного разнообразия и почему нельзя бить чурок и ниггеров. Потом жахнула чеченская война и саппорт Ичкерии стал моей первой полноценной мономанией, что опять же выдвинуло рефлексию насчёт ислама, цивилизации, террора, территориальной целостности и прочего такого в топ обсуждаемого "в школе и дома" - а потом уже и "на работе и дома". Друзья меня дразнили: "православный еврей на службе ваххабитов".  

В середине 00-х я работал по линии церковной социалочки. Тогда уже вполне наметилось противостояние православной обществености и правозащитников, Церковь уже начинала себя мыслить как важный государственный институт (а государство, в свою очередь, начало "вставать с колен" и переоценивать Перестройку и 90-е, время, когда Церкви-то в россии было лучше всего), антисоветизм времён моего воцерковления вошёл в клинч с патриотизмом и ему проигрывал, вчерашних соратников по диссидентскому движению клеймили разрушителями, выперли Якунина, начали бороться с "кощунниками" - Тер-Оганян, Мавроматти, сахаровский центр итп - но мне казалось, что ещё не всё потеряно, что на ниве социалочки можно сохранить сотрудничество, а там и всё устаканится. Под это дело я задружился с ВФ Абрамкиным покойным ныне и мы сделали проект по девочководству. Так я познакомился с ювенальной юстицией, что стало второй моей полноценной мономанией, а также - с Нильсом Кристи, который с абрамкинским центром дружил и был им издаваем по-русски. ЮЮ постоянно загоняла меня в жаркие дискуссии, что позволено, а что не позволено делать родителям со своими детьми, кто и как должен это контролировать и с какими последствиями (и тема родителей-сектантов, родителей-фанатиков всплывала не реже, чем родителей-девиантов или зависимых или просто насильников); Кристи объяснил, что преступлений не существует. 

Как писал ведущий российский "кристианин" Гилинский, Все виды девиантности, включая преступность, – суть социальные конструкты. Уже поэтому единственная их «причина» – воля «конструктора»: законодателя, общества, СМИ. Нет ни одного поведенческого акта, который был бы «девиантен» сам по себе, по своему содержанию, независимо от социального контекста. «Преступное» употребление производных каннабиса было «нормально» во многих азиатских странах и в современных Нидерландах; легальное потребление алкоголя – незаконно в странах мусульманского мира; курение табака каралось смертной казнью в средневековой Голландии; умышленное причинение смерти – тягчайшее преступление (убийство), но и – подвиг в отношении противника на войне. И даже изнасилование может быть легальным: феодальное jus prima noctis или обряд инициации девушек в некоторых обществах.

Соответственно - учит Кристи - альтернативой репрессии в отношении преступника может стать смена оптики, через которую мы на него смотрим (NB: может, разумеется - не значит всегда должна).

ЮЮ же, как я уже поминал раньше, я всегда рассматривал как медиационный, гармонизирующий социальный механизм, а не репрессивный - когда при информации о проблемах ребёнка, допустим, в семье приоритетным является не её, семьи, разрушение - но помощь в поиске баланса. Так это и устроено на Западе, собственно.

Это, так сказать, фундамент: опыт осознанного (но с раннего детства, то есть, не всегда свободно выбранного) участия в маргинальных группах и практиках, опыт конфликтов на этой почве, убеждённость в недопустимости таких конфликтов (бить человека другой культуры на своей улице (неважно - таджик это или я в хайратнике) или "покорять" его в его горах), подкреплённый так же теоретическим пониманием природы таких конфликтов как столкновения социальных конструктов, зачастую сомнительного происхождения и ценности. В конструктиве - надо максимально расширять рамки общественно допустимого и спорный каждый случай рассматривать в первую очередь с точки зрения, нельзя ли взглянуть на него так, чтобы он был допустимым.

Некоторые вещи, как ни крути, в рамках нашей культуры не смогут уместиться даже в максимально широко раздвинутые рамки - ну вот их хочешь-не хочешь, придётся криминализировать. Но чем их будет меньше, - тем лучше. 

И относительно сабжа это выглядит так:

Конечно, мне, как не мусульманину (а и мусульмане не все же режут дочерям клитера) представляется эта процедура дикой и неприятной. Я буду рад, если она отомрёт внутри тех культур, в которых сейчас существует. Но тест на смену оптики клиторэктомия проходит: 

Женщины, производящие своим дочерям обрезание (а это именно женское дело, а не мужское, феминисткам без мазы вставать тут в стойку), уверены не просто, что приносят им пользу, но что приносят им самую большую в мире пользу - спасают их душу («Всем мусульманкам должны делать. Без этого нельзя стать мусульманкой. Это обязательно. Это Сунна». «Мне делали, и я делала своим детям и внукам») - в отличии, например, от педофила, который может, конечно, оправдываться перед собой, что делает ребёнку хорошо, но на самом деле понимает, что делает хорошо себе, а ребёнку - уж как получится (новая новость про патриотического пдфл, кстати). Девочки не теряют этой веры, и так же потом ведут на обрезание своих дочерей. Отняв у них репрессивным путём возможность делать обрезание вы оставите им оргазм, но сделаете их в их же глазах пропащими людьми, обречёнными на адские мучения (и весь ближний социум будет так считать), а в крайнем случае - людьми, насильственно лишёнными идентичности (вспоминаю тут всегда историю, как англичане в Австралии отбирали у аборигенов детей, чтобы воспитать их в "нормальных" традициях - и получили т.н. "потерянное поколение"). Мне кажется, идентичность важнее оргазма (который, собственно, сам является социальным конструктом, и недавним, не говоря уже о том, что Рязанцева вон свидетельствует, что оргазм у неё и без клитора, например). 

Так что, если ко мне придёт мусульманин посоветоваться, делать ли дочери обрезание или нет - то я, конечно, не посоветую. Но если я узнаю, что где-то кто-то это сделал - я его в тюрьму не потащу и ребёнка его в детдом тоже, наоборот, буду защищать: у них так принято (как в других культурах постепенно становится допустимым менять ребёнку пол или называть его в среднем роде "пока сам не определится" (что, на самом деле, одно и то же)) итп. И аргумент, что взрослые не должны решать за детей - конечно, спекуляция: взрослые не могут не решать за детей. Ежедневно мы принимаем в отношении детей решения, которые определят их жизнь на годы, а то и навсегда - и далеко не все последствия мы можем предусмотреть или адекватно оценить, с этим приходится смиряться.

Короче, говорю, идентичность важнее секса, как и важнее многого ещё. Идентичность, несмотря на то, что закладывается в детстве и, таким образом, получена не вполне добровольно - это главное, что есть у человека, его ответ на вопрос "кто я?", основа для уже личных достижений.
Уж не знаю, что может быть важнее. Нельзя вот так просто сликом лишить человека идентичности во имя оргазма.

офф-топы:

итп

Всех с Рождеством, кстати! Отличная тема - праздновать два Рождества в год - в начале и в конце, как открывающий и закрывающий теги.

+++

а некоторым, как нам тут напоминают, лучше б было не рождаться

 

+++

для памяти срыв покровов (и без того давно истлевших) с либеральных СМИ - НоГи и RTVI

итп