|
[Jul. 29th, 2016|04:15 pm] |
Прочитала по рекомендации милой подруги роман В. Залотухи "Свечка", получивший, я думаю, какую-то важную для литературного мира премию. А так я книг не читаю и кино не смотрю, только детскую фантастику и порнографию.
Правда, это и есть фанфик, только для старичков, римейк основного сюжета большого жанра классич. литературы. О том, как просвещенный человек, человек полемически неверующий, встретил Бога. И при том нравственный стержень, внутри этого человека находившийся, расцвел, как цветет железо.
Герой романа -- ветеринар, сын строгой училки русского языка и литературы. Лох и интеллигент. По сюжету его подставили и арестовали как маньяка, насильника тридцати восьми детей и стариков. Мать, к тому моменту ударившаяся в советский патриотизм, от него отказалась, о чем опубликовала стихотворение в газете. Жена, которую он содержал, работая на трех работах, призналась, что дочь не его, и быстренько подала на развод. Любовница, которую, впрочем, любил платонически, ибо не смел, оказалась не Дашей, а проституткой Оксаной, и тоже поучаствовала в предательстве. Друг пытался его вытащить, но не смог, потому что дело это было государственного значения, и сам обобщенный Березовский за ним стоял. После суда героя в камере изнасиловали и били девять дней, до потери человеческого облика, а на этапе, где должны были его задушить, он встретил отца.
Несмотря на жесткий жизненный сюжет, реализм романа -- текстовый реализм. То в нем библейский символизм печатает мизансцену, то метафора из Толстого кряхтит и разворачивается, а "жизнь" лезет в текст сквозь узкие врата газетного пересказа. Не в смысле, что автор пересказывает газеты (хотя по сюжету как раз пересказывает и вставляет опусы, стилизованные под "Огонек" и "Московский комсомолец"), а в смысле, что информация поступает как будто сначала написанная в газете, а потом оттуда усвоенная. Главная коллизия классической литературы тоже пошла не так, потому что герои у автора разве формально, умеренно просвещенные: языков не знают, читали только советские издания, хотя и переводного немало, но все старое. А у классиков в коллизию вступала просвещенность свежая -- содержащая ценное соблазнительное знание -- западная зараза. Но других героев у автора нет, да и ладно.
Автор в романе лично встречается со своим героем неоднократно, что еще лет сто назад было бы смелым нарушением канона. Трудность чтения составляют авторская жеманность и неуверенность: обращается он к читателю, как Булгаков (да и в тексте булгаковских аллюзий не меньше, чем всех прочих), но тут же одергивает себя, какой, мол, он Мастер, начинает терзаться этим в прямом эфире -- получается многословно. В тексте, между прочим, герой-"автор" сообщает, что роман пишет уже десять лет, и только жена его в том поддерживает, и заболел он на этом деле "писательской вертячкой", по описанию похожей на совсем нехорошие сердечные приступы.
Залотуха и правда писал свой роман лет двенадцать, а как написал, так почти сразу и помер. Вот и я тут составляю отчет, потому что мы все помрем, как Бог и как ВРЛ: дети этого читать не станут. Аудитория большой литературы, как вымирающая деревня, где в общем-то почти и не читают: то ли пьют много, то ли, наоборот, столько не выпить. Но фанфик написан местами отлично, достоин состоявшейся мечты журналиста. |
|
|