|
Oct. 31st, 2016|08:36 am |
Юрий Петрович Рыбкин, преподавал физику
в восьмидесятые и девяностые годы.
Сначала нужно рассказать про Герша. Игорь
Гершевич Лисенкер не очень долго работал
в 57 школе (до 1983 г. примерно); ушел, кажется,
в 679-ю. Я училась у него один год в простом
классе 57 школы в 1982 году (до поступления в 7"Б"),
и это был последний год, когда мне в школе
нравилась физика (но сейчас тоже нравится).
К маленьким школьникам (возможно, только из
простых классов) он относился либерально,
а в матклассах зверствовал. Обычное дело,
когда весь класс получал двойку за контрольную.
Какой-то из старших классов, написав контрольную
именно с таким результатом, выделил из своей
среды представителей, осаждавших Герша просьбами
о переписке. В конце концов он сказал им: "Пес
с вами," -- и на одном из уроков эту переписку
им устроил. Они тогда изготовили знамя, на котором
был изображен, вероятно, Мефистофель в виде черного
пуделя, с подписью "С нами Пес!" -- и с ним ходили
повсюду. Герш ввел систему весов: 0.2 за оценку
на физдиктанте; 0.3 -- обычный ответ; 0.5 -- контрольная,
и с ее помощью подсчитывал оценки. Кроме того,
его изречения были: "Поспешность нужна только
при ловле насекомых," -- и прочие в том же роде.
Вот все эти изречения, а также систему весов,
перенял у него Юрий Петрович Рыбкин. Он был
пижон. Кроме того, ему нравились маленькие
девочки. Физику он преподавал так, что ее на
тот момент ненавидели более или менее все в классе,
кроме самых упертых товарищей. К десятому классу
мы находились с ним в серьезном конфликте, так,
что Шень почувствовал себя обязанным вмешаться.
Он провел с нами беседу. Ему кричали с места:
-- Александр Ханьевич, он сокращает на функцию!
-- Хоть на две функции, -- хладнокровно парировал
Шень.
К какому-то компромиссу ему удалось с нами
прийти, и аттестаты не были испорчены.
Юпитер также перенял у Герша манеру вызывать
к доске, требуя при этом предъявить правильно
выполненное домашнее задание. Если его
нет, то вызов к доске аннулируется, и ставится
двойка. У меня не было в тот год тетрадки
по физике. Точнее, была, но в ней наш Союз Писателей
по слову записывал пьесу. Наш единственный критик,
Миша Энтов (Майкл), по прочтении нескольких первых
действий отказался писать на нее рецензию, мотивируя
это тем, что она устроена так:
_Амалу-Агдыс Фекла Эскулаповна_ Эх!
_Эдисуриновикус Акакий Спиридонивич_ Ух!
Ремарка: все проваливаются.
Как все критики, он был несправедлив: наши герои
выражались более разнообразно. Как бы то ни было,
показывать ее Юпитеру ни в коем случае было нельзя:
отнял бы, и наши труды бы пропали. Да и заданий
я в ней не делала, но это было далеко не так важно.
В какой-то момент Юпитер в начале урока стал
просматривать журнал, и я вдруг догадалась,
что он меня вызовет. В считанные секунды
я успела списать задание у своего тогдашнего
соседа Лени Паузнера на вырванный в спешке и
очень неровный, мятый листочек. Списывать я не любила,
но медлить было нельзя: Юпитер непременно потребовал
бы тетрадь. Я вышла к доске и решила задачу:
начиналась новая тема, только что изложенная,
и первые задачи не требовали никаких дополнительных
знаний (их у меня не было). "Домашнее задание," --
сказал Рыбкин. Я принесла ему листочек. Он взял
его двумя пальцами и спросил: "Что это?" Я сказала:
"Это задание". -- "Где тетрадь?" -- "Формулируя
требование предъявлять задания, вы не упомянули,
что задание должно быть в тетради". Юпитер
был формалист. Он сказал: "Да, это моя ошибка.
Что ж. На будущее -- задание должно быть в тетради.
Фридман -- пять. Жаль. Очень жаль". Новую
тетрадь, впрочем, я так и не завела.
Помню еще, как в седьмом классе, когда мы
не успели поссориться с Юпитером, он пожелал
продемонстрировать нам правило рычага. Для этого
он потребовал выбрать самого сильного мальчика
и самую слабую девочку. Самым сильным мальчиком
оказался как раз Паузнер, у которого уже росла
борода. Насчет самой слабой девочки -- про себя
я надеялась, что выберут Катю Гельман. Мы с ней
тогда были последние в строю на физкультуре, но я
ее уже переросла. Но надежды потерпели крах;
выбрали меня. Роли самой слабой девочки я очень
стыдилась. Юпитер сказал: "Сейчас самый сильный
мальчик будет изо всей силы стараться открыть дверь,
а самая слабая девочка удержит эту дверь левым
мизинцем". Распределив точки приложения сил, велел
начинать эксперимент. Паузнер (действуя у самых
петель) рывком закрыл дверь и прищемил мне мизинец.
Позор был сильнее боли, конечно.
(Касательно Герша: в шестом классе он с нами
обсуждал, как изменится уровень воды, если кусок
льда растает в стакане; что, если в кусок льда
вморожен железный гвоздь или пузырек воздуха.
Выходило, что уровень воды в первом случае
понизится, а во втором повысится. После уроков
я подошла к нему с вопросом: если тонкой иглой
проткнуть лед до самого пузырька, ничего не изменится,
это будет льдина и воздух над ней. Почему же уровень
воды повысится, а не останется неизменным?
Герш попросил время на размышление, и после
следующего урока стал что-то мне разъяснять.
Видимо, он говорил о том, что давление внутри
пузырька не обязательно равно атмосферному,
и можно даже оценить разницу. Но тогда я точно
ничего не поняла, хотя и кивала головой от
растерянности. Надо сказать, что у меня до сих
пор дикая путаница с этим конкретным вопросом,
хотя сейчас с данной дисциплиной стало попроще.) |
|