|
[Jun. 22nd, 2019|12:12 pm] |
До утра во сне работала в бюро для детей, которые в ускоренном порядке рождаются заново. Я там часто работаю, можно считать, регулярная летняя практика. Рассказывать особо нечего, ну, это такие ловкачи, которые сначала родились, потом быстро свалили, потом подумали, мол, может, зря так быстро; такие могут родиться опять в особом порядке и в обход общей очереди. Порядков я не знаю и даже не уверена, что хочу там работать с бумагами, но мне всегда отвечают, что сама напросилась. Такого я не помню. В этот раз очередной младенец по ошибке родился у меня, потому что я опять заполнила не то и не так, а младенец оказался лох тоже. Ну я говорю -- блядь, а чем мне его теперь кормить? И оказалось, что сотрудники этого бюро -- полные дегенераты, ни малейшего не имеющие представления о младенцах. Они мне приносят какую-то агушу, что ли, в общем, разные молочные продукты. Мы с младенцем говорим им, мол, хватит, не надо, вы охуели вообще, новорожденным дают молозиво, а вы что несете, человек родился полчаса назад. Но они уже не могут остановиться, волокут какой-то холодильник, судя по размерам, из морга или из скотобойни. Он в дверь не входит. Мы с младенцем оттуда ушли, а они еще какую-то мебель все несли в тот офис, и целую клетку попугаев, не знаю, зачем, наверное, младенца кормить. Мы решили сначала развести глюкозу в воде, он сказал, хорошо пошло. Потом говорит -- купи, что ли, козу? Организм у тебя не подготовлен, чтобы кормить, сначала ходят с большим брюхом. Я говорю -- знаю без тебя, поговорили и хватит, сейчас найдем тебе животное. И мы нашли какое-то синее. Говорю -- хочешь, купим тебе такое, вон у него сколько сисек. Младенец хохочет и кивает, мол, согласен. Это, короче, оказался неизвестный мне бог, который там просто прохаживался. Ему очень понравилось, что я его приняла за животное, он даже так с гордостью делал знаки, мол, вот я какой, на местного похож. Только, он сказал, младенец теперь очень быстро вырастет. А младенцу этому того и надо, у него какие-то там были дела. Он взял гитару и стал этому богу петь песню про свои предыдущие жизни. Все врал -- я ведь его бумаги видела -- просто ни слова правды, и почти вся песня -- один длинный припев. |
|
|