| |
[Aug. 19th, 2019|12:52 am] |
Конечно, мы тоже любили и знаем,
Как небо кусками свисает с усов
Трамвая, как те, что сидят по трамваям,
Вдоль спинок сидений сложились в узор,
Подобный тому, что составлен из трещин
На зеркале лужи, затянутом в лед --
Нельзя не толпиться им с видом зловещим,
О том, что погибло, не знать наперед.
Погибла надежда -- не нужно смеяться,
Подставил стакан -- не кривляйся, а пей,
Сквозь радиоволны военных реляций
Идет мотылек по воздушной тропе,
Луна подвела и смерзаются крылья,
Луна, ты хитрила, со мной говоря --
Спешить на твой зов, прилагая усилья,
Чтоб с лету уткнуться в мурло фонаря!
Влюбленные рыбы мне губы раскрыли:
Нельзя, чтоб жиры пропадали зазря.
Надежда размокнет в желудке у рыб,
Планеты и звезды -- такие же рыбы,
Такие же с огненным сердцем шары,
Зарыты в магнитного поля изгибы;
Прости, мотылек, я уже не спешу,
Хоть их чешуя поддается ножу,
Но веер из лезвий железного ветра
Оплачивать нервами, метры за метром,
Устанешь: пройдя по безлюдным рядам,
Их рыбной торговке бесплатно отдам.
Конечно, такое случалось: чернели
Граффити на стенах, глазам горячо
От бешеных красок, здесь черных, тут белых,
Там скальпель контраста вскрывает зрачок.
И даже теперь, после стольких столетий,
Когда объявленья читаешь в газете
О том, сколько за ночь разбитых сердец
Находит консъержка у входа в подъезд --
Так, в среднем, подробной статистики нет --
Кораблики клеишь из этих газет. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}