| дед Мороз |
Jan. 9th, 2020|10:33 am |
рассказ прочитала, автор Евгений Никитин
"Обрезание
Через месяц после приезда в Израиль к нам в дверь внезапно постучался Дед-Мороз. Я открыл, слегка ошарашенный - впрочем, так нельзя сказать: человек либо ошарашен, либо нет - он сказал дежурное "шалом" и вежливо отодвинул меня в сторону. Развязывая мешок, он направился прямо к ребенку. На секунду мне показалось, что он собирается забрать Агату в Страну Рождества. Но Дед-Мороз достал из мешка одеяло и подарил Агате.
- Новые репатрианты зимой всегда мерзнут, потому что привыкли к центральному отоплению, - пояснил он.
Агата обычно скептически относится к новым знакомым, но Дед-Морозу почему-то обрадовалась.
Он был настоящий - в красном халате, с бородой из ваты: все как положено. Я не встречал его больше тридцати лет. Стало ясно, почему Дед-Мороз никогда не приходил к нам в России: просто он почувствовал себя евреем и уехал жить в Израиль.
- Конкурсы будем делать? - спросил он.
- Что за конкурсы?
- Кто быстрее пересядет с одной табуретки на другую и все в таком роде.
- Агата не ходит, - хмуро сказал я. - Давайте без табуреток.
- Ну ладно.
- Чаю будете?
- Валяйте.
Мы сели пить чай. Он пил, не отстегивая бороды. Потом пошли курить. Водки у меня не было.
- Как вам в Израиле? - спросил он.
- Холодно, - сказал я. - Извините, можно неловкий вопрос? Вы еврей?
- А вы? - спросил он.
- Я-то да.
- Обрезаны?
- Это сложный вопрос, - признался я.
- Что же тут сложного - либо да, либо нет.
- Мне придется рассказать целую историю...
Я стал рассказывать. Еще год назад я уверенно отвечал "нет" на вопрос об обрезании. У меня даже в книге было о том, как я покупаю в синагоге на Китай-городе мацу и местные ортодоксы меня там безуспешно склоняют к обрезанию. Но недавно все изменилось.
- Понимаете, возвращается как-то моя супруга из кинотеатра и говорит: "Я поняла, что ты обрезан".
- С чего бы это? - спросил Дед-Мороз.
- Вот и я ей отвечаю "С чего бы это?". А она: "Герой фильма был еврей. И там показали его член. Он похож на твой!"
- Это еще ни о чем не говорит, - заметил Дед-Мороз.
- Я тоже так подумал "это еще ни о чем не говорит". И забыл об этом. Но потом я сходил на эротический массаж...
- Это как? - спросил Дед-Мороз.
- Ну... Это как-то даже стыдно объяснять.
- Do your best.
Я объяснил.
- Получается, это разновидность секс-индустрии, т.е. эксплуатации женщин - строго заявил Дед-Мороз, обнаруживая неожиданную культурную осведомленность.
- Совершенно верно.
- Вам должно быть стыдно.
- Мне и стыдно.
- Тогда зачем?
- Не знаю, - сказал я.
Мне предложил попробовать этот массаж один мой старый московский приятель. Он долго наблюдал, как я превращаюсь в рвущуюся тряпочку. Я плохо справлялся с жизнью - с работой, семьей, ребенком-инвалидом. Я считал, что судьба чем-то обделила меня. А мой приятель, наоборот, умел любить каждодневный простой быт. Он решил, что мне надо попробовать погрузиться в какую-то форму ада, чтобы тоже научиться ценить обыденность.
- А что такое "эротический массаж"?- спросил я тогда своего приятеля.
- Обычный массаж плюс "массаж лингама".
- Чего?
- Лингама.
- А что это такое - "лингам"? Похоже на "вигвам".
- Фаллический эвфемизм.
Я даже начал сочинять стишок:
"Как-то раз у Черного вигвама
я хватился своего лингама..."
Приятель куда-то позвонил, представившись чужим именем, и отвел меня в некий переулок. Это не был какой-то темный, страшный переулок с красными фонарями - обычное ответвление одной из широких, шумных московских улиц неподалеку от Сухаревской. Подвальная дверь жилого дома открылась, и нас поманила пальцем пожилая женщина, одетая как билетерша в одном из московских музеев - какая-то сиреневая шаль, кофта. Сначала мы попали в обычный офисный коридор со стойкой ресепшн. Правда оттуда нас сразу же увели и заперли в маленькой, плохо освещенной комнатке. На ключ.
В комнате ничего не было, кроме душевой и кровати. Играла негромкая попсовая мелодия. Мы с приятелем с недоумением посмотрели друг на друга. Что нужно было делать? Раздеться, помыться, приступить к делу? Я был не готов к такой форме приятельской близости. Подождав пару минут, я постучал и подергал ручку, но безуспешно. Приложив ухо к двери, я услышал звук тяжелых шагов: какое-то большое, одышливое тело двигалось по коридору к выходу. Мы стыдливо сели на кровать и стали ждать.
Наконец билетерша вернулась.
- Извините за ожидание. Клиенты не должны видеть друг друга.
- Поэтому вы прячете нас здесь?
Она тонко улыбнулась и отодвинулась, словно живая ширма. В комнату вошли шестеро девушек и выстроились вдоль стены. Я догадался, что билетерша была сутенершей. Девушки по очереди представились, делая книксен.
- Лена.
- Маша.
- Саша.
- Люба.
- Клава.
- Рая.
На них были специального покроя халаты, открывающие грудь и ноги. Все одинаково улыбались, демонстрируя зубы. Я смотрел на эти зубы и думал о том, что у меня самого во рту полная катастрофа. Я боялся зубных врачей, и мой рот до того износился, что я ковырял в нем не зубочисткой, а кухонным ножом. Если бы я работал эротическим массажистом, мне пришлось бы улыбаться одними губами.
- Выбрали девушку? - спросила сутенерша.
- Нет, не выбрал.
- Выбирайте. Вы вместе будете?
- Как это "вместе"?
- Ну, у нас есть услуга "семейной паре".
- Мы не пара! Я женат на женщине, - объяснил я, а приятель засмеялся.
- Я здесь за компанию, - предательски сообщил он. - Массаж нужен вот ему. А я лучше снаружи подожду.
- Ммм... "Подарок другу" - перевела билетерша эту фразу на язык услуг.
- У меня есть право на звонок жене? - спросил я.
- Только быстро, нам работать нужно.
Я набрал Алену.
- Алло... Короче, меня Д. притащил на эротический массаж.
- Ну сходите, сходите. Будет меньше нытья про твою упущенную молодость. Рассказ напишешь... Иди.
Сутенерша сделала такое движение, будто смотрит на часы.
Приятель сказал:
- Выбирай побыстрее, девушки уже устали улыбаться.
По правде говоря, они пугали меня, а не вызывали желание. Но я подумал, что если скажу это, то обижу кого-нибудь.
- Я пойду с Любой, - виновато выбрал я.
Люба взяла меня под руку и повела по коридору. На каждом повороте она останавливалась и осторожно высовывалась из-за угла, видимо, проверяя не идет ли навстречу другой клиент. Наконец она завела меня в точно такую же комнатку и сказала.
- Вот полотенце и тапки. Прими душ, я сейчас приду.
После этого она исчезла, и я снова оказался заперт на ключ. Медленно я снял с себя всю одежду. Было зябко. В зеркале на стене отражался голый тощий человек в стареньких очках, похожий на грустного Горлума.
Я зашел в душ и стал себя мыть. Через полупрозначную дверцу душевой кабинки я увидел, что Люба вернулась и села на кровать. Я мылся долго, стараясь оттянуть неизбежное. Потом мне пришло в голову, что я только отнимаю чужое время.
Люба равнодушно посмотрела, как я выползаю из душа и вытираю свои причиндалы. Последний раз так неловко мне было в военкомате поселка Рышканы.
- Теперь моя очередь, - сообщила Люба.
Она сняла халат и исчезла за дверцей душа. Предполагалось, видимо, что я должен возбудиться, наблюдая за ее обнаженным силуэтом. Но я немного замерз, сидя голым на кровати, и даже обдумал возможность снова одеться, но это было бы как-то глупо.
Люба вылезла из душа и спросила:
- Что заказывали?
- В каком смысле?
- Ты меню смотрел? Что почем знаешь?
- Нет.
- Ясно. Значит, слушай, - деловито начала она. - Массаж плюс массаж лингама - три тысячи. Еще есть разные допы.
- Что?
- Допы. Они все за отдельные деньги. "Цветок сакуры", "сладкие пальчики", "поле чудес", "грустный Пьеро"... Некоторые любят, чтоб в костюмы переодевались.
- Мне только основную программу.
- Тогда три тысячи. Если хочешь трогать зону бикини - то четыре. Деньги вперед.
Я смущенно полез в брюки, висевшие на стуле, и дал ей деньги.
- Очень хорошо. Ложись на живот.
Я лег на живот и стал претерпевать массаж. Люба массировала молча и, как мне показалось, с раздражением. Тогда я сказал:
- Извините, что так вышло.
- Что вышло?
- Что вам приходится это делать.
- Ничего, нормально. А зачем ты извиняешься?
- Я посмотрел на это с вашей точки зрения. Приходит какой-то вонючий мужик, надо до него дотрагиваться... Вы, наверное, меня ненавидите...
Она засмеялась.
- Нет, не ненавижу. Все хорошо. Но если хочешь, могу поненавидеть. Есть плетка.
- Не надо плетку... Много приходится работать?
- Смена - сутки. День и ночь.
- Без сна?
- Потом отсыпаемся.
Некоторое время я молчал, потом спросил:
- Как вы попали в этот бизнес?
Она пожала плечами.
- Литинститут, безработица... А тут тысяч двести в месяц выходит.
Я вздрогнул.
- Что такое?
- Нет, ничего...
И здесь Литинститут! Большая часть моих знакомых закончило эту кузницу горемык. Но это была одновременно кузница моих друзей, моих близких людей! Должен ли я признаться, что я поэт, писатель? Или это сделает всю ситуацию еще невыносимей? Я представил себе область применения литературного таланта в сфере эротического массажа. Нейминг услуг? Не отсюда ли взялись таинственные "ветка сакуры" и "грустный Пьеро"? Я представил себе прейскурант с услугами "синекдоха", "буря и натиск", "опрощение", "прирост смысла"...
- Перевернись на спину.
Я перевернулся и посмотрел на нее. Теперь я видел в ней свою духовную сестру, и во всем этом появился оттенок инцеста. Только эрекция предавала меня. Люба пригляделась и спросила:
- Ты еврей?
- Да, как вы догадались?
- Ты обрезан.
- Что-о? Не может быть! Это какая-то ошибка.
- Никакой ошибки. Я тут членов навидалась.
С медицинским равнодушием она приступила к "массажу лингама", но мои мысли были далеко. Я будто смотрел на себя со стороны. Если бы существовала такая эротическая услуга, ее можно было бы назвать "выход из тела".
Мой мир пошатнулся. Я рос в семье атеистов, кто и зачем меня обрезал - было мрачной загадкой.
Дальнейшее, как я одевался, уходил, рапортовал другу - вспоминается в каком-то тумане.
Вернувшись, я пересказал все это жене, и мы полезли в Интернет сравнивать изображения обычных и обрезанных членов. Все подтвердилось...
- Как же так?! - удивился Дед-Мороз, когда я закончил рассказ. - Неужели ты никогда не замечал, что отличаешься от других мужчин?
- Я как-то не смотрел на чужие члены.
- В школьном туалете?
- Не обращал внимания.
- У папы?
- Не приглядывался. Мужчины мне отвратительны. А если и видел, то не задумывался над этим. Эта тема не была в фокусе моего внимания...
- Невероятно, просто в голове не укладывается!
- Вот и консул так сказал.
- Какой консул?
- Израильский. Мы пришли на собеседование, он и спрашивает: "Кто из вас еврей?" Отвечаю: "я". Он: "Обрезаны?". Я: "Как вам сказать... Это довольно сложная история. Как-то раз моя жена пошла в кино..."
Дед-Мороз захохотал, так что чуть не проглотил свою сигарету. Я спокойно ждал, пока он успокоится. Мне было не смешно. Досмеявшись, он спросил:
- А расследование ты провел?
- Еще как! Я звонил маме, папе... Папа сказал, что это невозможно. Мама тоже удивилась. Правда, она сообщила интересную вещь. Оказывается, я лет этак в пять долго болел и бабушка с дедушкой, поддавшись бытовому суеверию - кто-то сказал им, что это сглаз, - повезли меня в местную церковь, чтобы поп меня благословил - вот только из этого ничего не вышло: я прокричал "попы чертовы" и плюнул на крест.
- Плюнул на крест? - поразился Дед-Мороз.
- Да! Так рассказала мама. Видимо, я нахватался этого у папы. Или у Ленина, я ведь уже умел читать и читал все подряд, что было в доме.
- И что поп?
- Поп ужаснулся и сказал "этого мальчика больше сюда не приводите". И вот моя теория: дедушка с бабушкой тайно отвезли меня к какому-то бельцкому раввину и тот меня обрезал. С дедушки станется: он сам был внуком кантора и даже умел читать на иврите. Другого объяснения у меня нет.
Дед-Мороз долго молчал. Потом сказал:
- Никогда не слышал ничего подобного. Много у вас таких историй?
- Много, много. Целая книга.
Я подарил ему томик "Про папу" и проводил к двери. Я слишком разоткровенничался. Неудивительно, ведь в предыдущую встречу с Дедом-Морозом мне было всего 6 лет, точно как Агате, а изображал его мой собственный отец.
https://www.facebook.com/eugeny.nikitin/posts/2803826196305541 |
|