|
Jul. 6th, 2020|12:12 am |
Анна садится за стол и начинает писать письмо:
"Я умер..." -- кладет карандаш и смотрит на свои руки,
Пальцы немного лопаткой, чуть ниже узор разлуки,
Предсказание будет сбываться само.
В какой-то момент становится невозможно
Писать от своего лица -- я, допустим, жива --
Буквы разваливаются в стеклянноугольное крошево,
Перечеркиваются, как над костями растет трава.
Это не любовь -- а что же -- а жизнь богаче,
Это просто смерть, был человек, пропал,
Ты берешь карандаш: "Я умер, и это значит,
Оборвавшись, блуждает информационный канал.
Я и сам заблудился, моя незнакомая Анна,
Я ведь все понимаю, нас много, а вы одна,
Мы известны друг другу, но с той стороны безымянны,
Как пуста и безвидна с холодного бока луна."
Каждый день за столом начиная со слова "я умер",
Анна шутит: "Летучий Голландец -- не просто корабль,
Это флот и армада, где каждый друг друга ограбил,
Застревает в волнах, и рабы задыхаются в трюме."
Что такое душа? различимость зависит от счета,
Сколько женщины нужно, чтоб все утонуло в глазах:
Пятна, след от луны, на шершавых бортах позолота,
Маслянистый в волнах, управляющий волнами страх.
Анна не то чтоб интересуется хиромантией,
Просто руки читаются, как иностранный словарь,
Как роман за окном, как созвездий брошюрки карманные,
Типографская кровь, говорящих гербов киноварь. |
|