| и почтальонов |
Dec. 12th, 2022|05:48 pm |
Доползла до парикмахерской и не пожалела.
-- Ой, где ж вы были семь лет назад? -- спрашивает
по-русски парикмахер, кажется, Саша, пожилого
джентльмена, сидящего в кресле.
Я автоматически поправляю про себя, не семь, а восемь,
и не назад, а все эти, но парикмахер Саша продолжает:
-- К нам из махона Вайцман приходили семь лет назад,
так просили как раз такие волосы, как у вас. Чтоб
совершенно белые, чисто. И с пола нельзя, надо чтоб
с головы. Говорят, заплатим сколько запросите.
Вы бы у нас просто озолотились!
Пожилой джентльмен качает головой. Он слегка сожалеет,
но ведь это не первый раз, когда судьба, едва оглянувшись,
проходит мимо.
Мой парикмахер в ответ на мой вопрос рассказывает:
-- У меня были ученики, не здесь, а в Союзе (он из
Бухары). Но у меня -- как вам сказать -- вспыльчивый
я очень. Если я вижу, что человек... думает как-то
по-другому... что он тупой, я выхожу из себя. Десять
раз ему покажешь, а он только портит инструмент.
-- Да, -- говорю, -- трудно удержаться.
-- Трудно. Меня-то ведь никто не учил, я рос
в парикмахерской. Мои родители были парикмахерами.
Мама рассказывала -- у меня там стояла кроватка,
она меня кормила, а потом шла опять работать. Я все
это видел, как делается, и уже почти мог, но у меня
был рост маленький. В одиннадцать лет я стриг ребят
наголо. У нас там на лето все стригутся наголо.
Вот отец звал меня, ставил мне стул, я залезал на
стул и всех стриг. Деньги эти он мне оставлял на
карманные расходы. Я уже всякую мелочь сам себе мог
покупать, там, кино, мороженое, велосипеды... у меня
столько друзей было! Ну, потому что я всегда их
в кино мог позвать и семечками угощал. И отец
меня приучил, что если буду работать -- будут деньги.
Я сам работать бежал!
-- Если нужен был велосипед? -- спрашиваю. -- Или
мороженое?
-- Или собака, -- говорит. -- Я очень собак любил.
-- А сколько собак у вас было? -- интересуюсь.
-- Четыре. Три умерли. Еще одна собака была --
овчарка, собака мечты, как человек была, все понимала.
Это уже когда я из армии пришел. Такая прямо умная
была! Только она мужчин не любила. Особенно курящих
и пьющих. И почтальонов.
Глотаю вопрос.
-- Почтовый ящик у нас был -- знаете, такой алюминиевый? --
она его в конце концов сорвала и растерзала, смяла так.
Не любила. Ну, не знаю, они с этими сумками. И когда
наша почтальонша заболела, она послала вместо себя мужа,
он пьющий был. Он стучится, никто ему не открывает,
так он дверь открыл и в квартиру зашел. С сумкой.
А там у нас собака -- мы дверь не закрывали, она умная
была, знала, что на улицу выходить не надо -- она как
набросится на него! Сумку эту всю разорвала, бумага
там, конверты, все раскидала. А я с другой стороны
дома сидел, я же не знал. Прихожу, слышу звуки какие-то,
подошел к забору, а она там покусала его сильно, стоит,
терзает. Ну я его в дом привел, выпить дал ему, денег
дал, прошу -- не выдавай собаку. И в больницу его
отвел. А ему там говорят: сорок уколов в живот.
А он не хочет уколы. А они -- не хочешь, тогда давай
приводи собаку, мы ее проверим. И он сказал адрес.
Медсестра записала. Они хотели собаку на карантин.
А что она там будет делать на карантине? Я им говорю --
вот, она привитая, вот бумага, отстаньте. Они говорят --
мы должны проверить. И я прятал собаку. Они приходили
за ней, а я прятал ее в другом месте. Там кошек много
было, она подхватила чумку.
-- Ой, -- говорю. -- Умерла?
-- Нет! -- смеется. -- Выходил ее!
Тут входит дама с голубоватыми волосами.
-- Светочка! -- радуется парикмахер. -- А я, видите,
занят. Вы приходите в другой раз.
Она смотрит на меня.
-- Ой, какие, оказывается, красивые молодые девочки
к тебе ходят!
Я смущаюсь, чувствуя себя красивой молодой девочкой,
и молчу, потому что меня никто не спрашивает. Дама,
впрочем, может быть, и постарше меня, но не так и
сильно. Уступаю ей место в кресле.
-- Я тоже хочу себе такие же красивые черные волосы! --
заявляет дама.
-- Это вам было бы очень к лицу, если бы вы были помоложе, --
отвечает ей парикмахер. -- Давайте скорее.
-- Подожди, сейчас я разденусь! -- она снимает курточку.
На улице 23 градуса, но у тех, кто успел акклиматизироваться,
сейчас зима.
-- Не надо раздеваться, -- вздыхает парикмахер, --
незачем меня провоцировать.
Дама смотрит на него презрительно:
-- После слов "если бы вы были помоложе" ты уже можешь
говорить все что угодно, я тебе не поверю.
Дальше они совершенно чудесно беседуют, вспоминая времена,
когда Реховот был почти целиком румынским. "У нас
в лаборатории заведующей химической частью был румын,
заведующая бактериологической частью -- из Румынии!"
Всюду была румынская речь. Дама приехала из Молдавии,
ей случалось огорошить сотрудниц тем, что их разговоры
она, оказывается, понимала.
-- А потом мы, сволочи, понаехали, -- смеется дама. --
...в Молдавии сейчас все боятся, они видят, что Путин
творит...
-- Некоторые хотят быть с Путиным, -- замечает парикмахер.
-- Да ты что, -- она машет рукой, -- с Путиным никто не
хочет, даже русские там. Да они и в России-то не хотят.
...Но если что -- как они будут воевать, чем?
-- Да, если Путин возьмет Одессу... -- говорит парикмахер, --
он там не остановится.
-- Он никогда не возьмет Одессу! -- говорит дама.
Она обещала пригласить меня в кафе и угостить мороженым.
А вам небось никто мороженого не даст. |
|