daryache@lj |
[Jun. 2nd, 2004|12:48 pm] |
Даша немного картавила, была очень лукавая, с красивым круглым лицом, похожим на луну хорошо сделанную. Когда мы познакомились, ей было двенадцать, а мне одиннадцать.
Даша любила Пушкина. Так, она каждый вечер читала на ночь "Гавриилиаду", хотя давно уже знала ее наизусть. Насчет Цицерона ничего сказать не могу.
Молодой священник или семинарист, а возможно, и просто студент по имени Максим пытался повеситься от неразделенной любви к Даше (десятикласснице), влезая для этого на табуретку. Он это делал так часто, что соседи больше досадовали, чем волновались.
Даша рассказывала такой апокриф про Пушкина: будто бы тот, когда стрелялся с Кюхельбекером-поэтом в лицейском саду, крикнул Дельвигу-секунданту: "Стань на мое место, здесь безопаснее!" Взбешенный Кюхельбекер выстрелил, и пуля сбила шляпу с головы Дельвига. С тех пор я всегда помню, будто у Тынянова есть такой эпизод, но его нет. Говорила еще, что учитель фехтования ободрял Пушкина, над которым друзья смеялись за малый рост: дескать, ничего, и напрасно вы, Messieurs, дьявол тоже маленького роста, - и сочиняла стихи об этом. Потом я потеряла Дашу из виду. Мы встречались студентками младших курсов, у Даши была невозможно прекрасная шляпка или что-то другое, совсем ослепительное; она была одета с подчеркнутой опрятностью, как дама с ретушированных фотоснимков. В это время они с мужем (Даша полюбила иудейского мальчика, а его за это выгнали из дому родители), не имея места, где жить, спали на столах в школе, где подрабатывали сторожами посменно. У нее было на пальце тонкое обручальное кольцо - половинка, переплавленная из массивного бабушкиного. При мне не было денег, и Даша платила за кофе; сообразив кое-что, я лет пятнадцать вспоминала эту чашку потом.
Такие дела, как здесь говорят. Даша теперь как раз такая: красивая и лукавая, с круглым лицом.
С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ! |
|
|