Зойка |
[Nov. 2nd, 2017|03:59 am] |
Во сне попала в такое место, где смазливые бывшие юноши -- офисные клерки (а может, начальники или бизнесмены), вот такие специальные, которые пронзительно смотрят женщине в глаза и цитируют поэтов-шестидесятников, а потом и свои стихи, обсуждали марки машин. Мне такие, кажется, никогда еще не снились, но не суть. Машин было две, два сорта: миневичок и броневичок. Видимо, я не знаю, началась уже гражданская война, но вспомнить нельзя, потому что прошло время после пробуждения. Записала слова из песни, которую крутит водитель, скажем, миневичка, записала с пробелами, восстанавливаю неточно:
Зойка мне письмо прислала, В нем два слова: "Не скучай", -- Если ранит пуля злая, Лучше сразу умирай.
Истекай скорее кровью, Завивай кишки в кольцо И короткое с любовью Напиши мне письмецо.
Я работаю нахалкой, Я работаю швеей, Я бываю страстной, жаркой, Как и ты, товарищ мой!
(Начало, видимо, я просто прочла у В. Богомякова, и оно взяло за душу. Но в целом песня непонятная -- в первых строках говорится, что в письме два слова, а ведь их больше.) |
|
|
|
[Nov. 2nd, 2017|05:19 am] |
Андрей Янпольский пишет о новой этике, согласно которой преступления не имеют срока давности, ни шансов на снятие стигмы преступника покаянием -- особенно такие ужасные, как склонение к сексу или развратные действия. Этике, в которой законы работают ретроактивно -- пятьдесят лет назад, скажем, некто действовал в соответствии с негласными нормами пятидесятилетней давности (допустим, не самыми приятными, пожалуй, и отвратительными, но будто хороши нынешние! норма есть норма), а сегодня его за это покроют несмываемым позором.
Комментаторы сообщают чудесное: дескать, трудно себе представить, чтобы пятьдесят или даже сто лет назад в _Западном обществе_ смотрели бы снисходительно, если б некто решил поцеловать женщину без ее согласия.
Дело не только в этике, но еще прежде в сопутствующем ей мифотворчестве: _Западное общество_ пятьдесят, а тем более сто лет назад -- смешной, именно что "ретроактивно" склеенный артефакт. Соответствующих ритуалов были тыщи разных, и разное полагалось нормальным.
Моя прекрасная старшая подруга мисс Морган, 1933-го года рождения, разъясняла мне лет двадцать назад: "В наше время наличествовал строгий регламент. "Здравствуй" и "до свиданья" говорил мальчик. Между студентами и позже делалось это так: вы отправлялись гулять, и наступал момент, когда мальчик, набравшись духу, тебя целовал. Если ты не одобряла его действий, его ожидала пощечина, если ты проявляла снисхождение -- так начинался роман. Когда я в первый раз его проявила -- это был мой будущий муж. Мы поехали в лес на лодке, и он очень волновался, потому что знал, что должен это предпринять, но ему не был ясен исход..." (Но это русская, московская история, хотя мисс Морган -- дочь американца.)
Занятную контаминацию того же обряда можно было наблюдать в пионерских лагерях. В шестом классе у меня была подружка, которая как-то по дороге в школу рассказала мне секрет: "А у меня парень есть!" Он образовался еще в лагере. В одну смену было так: все мальчики отряда прислали всем девочкам записки с просьбой ближайшей ночью в половине первого вылезти через окно (первый этаж) из палаты и прийти за холм на поляну. Все девочки были возмущены такой наглостью, обсудили это с подругами, и все пришли за холм на поляну. А там мальчики, уже их поделившие, подошли каждый к своей и сказали: "Знаешь... я тебя люблю!" Все девочки покраснели, дали всем мальчикам пощечины и убежали. Но мальчики не расстроились, потому что именно с этой ночи у всех пар начался счастливый официальный роман. Просто так было положено. |
|
|