| |
[Aug. 17th, 2019|01:57 pm] |
Манипуляторы играют на человеческих слабостях, и приходят
в дикую ярость, когда им этого не дают. Точнее, второе
верно для не- или полуосознанно действующих манипуляторов;
профессионалы привычны к неудачам, не расходуют лишних
эмоций и просто ищут, за что им еще зацепиться.
Самая распространенная слабость, годная для массовой игры,
есть стремление с кем-то объединиться, раствориться в
других или в другом, непереносимость одиночества. (Если
некто рассказывает вам, как он любит одиночество, следует
отнестись к этому настороженно. Адепт редко идет на
персональную откровенность. Ваш собеседник может просто
не замечать, что ему необходимо постоянно -- в режиме
реального времени, т. е. с перерывами не больше трех
минут -- об этом с кем-нибудь говорить, и если вы не
успели спрятаться, то это будете вы. С другой стороны,
может быть, это как раз то, что вам было нужно, потому
что вы тоже любите одиночество?)
Вот офеминитивничанье языка -- просто программа, которая
позволяет эффективно использовать именно эту слабость;
точнее, разумеется, одна из программ. У бюргерской,
сэконд-хэнд версии фашизма их много. Ее сила в том,
что она предоставляет возможность визжать, когда кто-то
не хочет называть / ся "авторка" -- я лично, кстати,
не против, это еще смешнее, чем "автор" -- и знать,
что в этом тебя поддержат, а может быть, и враги против
вашей команды выступят сворой. Ненависть и чувство
локтя равно гоняют по крови окситоцин; без сомнения,
все это должно быть очень приятно.
Женщин, кстати, действительно угнетают, а также черных
и сексменьшинства. Проблема в том, что феминизм, скажем,
давно уже перестал облегчать их страдания: он в последние
годы вообще не для этого. Наоборот, если некому будет
страдать, гендерные исследования перестанут приносить
гранты. Феминизм теперь для того, чтобы шпионить за
людьми в постели и в курилке, невротизировать женщин
(но все-таки пока еще давать им возможность укрыться
от одиночества), коверкать язык и угнетать белых мужчин,
главным образом безответных из них -- т. е., скажем,
маленьких мальчиков, которые еще не успели поучаствовать
в угнетении всевозможных меньшинств. Ну не успели,
вот значит и лохи, пусть терпят и всем уступают свое
место в жизненном пространстве. |
|
|