| |
[Feb. 14th, 2021|12:54 am] |
Мне не спится, а котелок-то не варит,
Не идут расчеты, как стопорят на таможне
Пограничные бессловесные твари,
Они думают, им все можно.
В пригородах Инферно мой товарищ разбил гитару,
Которую по счету -- но больше мы не считаем,
Электронная музыка движется из Китая
Духом разбитой лютни, кладбища покидая.
На духовных ландшафтах моего духовного мира
Духовные кроты роют духовные катакомбы,
Прячутся под духовную землю, ложатся смирно,
Иногда прилетают бомбы,
И тогда наконец-то можно залезть на крышу,
Ничего, что нету ключа, пускай чердак заколочен,
Бабочки зажигалок трогают небо крылышком,
Морщится Бетельгейзе, как будто ее щекочут,
Честно говоря, мы ждем, что она взорвется,
Новый огонь запляшет у наших окон,
Выйдет сестра луны, к нам повернется боком,
Духи облюбуют кладбища и колодцы.
В пригородах Инферно сегодня ставят на карту
Города или страны, но мы уже не играем,
Духи разбитой лютни рядом стоят кострами
На пороге Европы, любуясь ее закатом. |
|
|
| |
[Feb. 14th, 2021|08:47 pm] |
Прошлась по дворам с фонариком во славу адвоката Людмилы
Айвар. Я думаю, айвары -- это такой горячий народ; скорее
всего, губы айварских женщин обжигают, как смолистое пламя
факела. Но это потом. Дворы были пусты, если не считать
двух-трех машин скорой помощи. Я уже говорила, что здесь
все больны не то ковидом, не то ротавирусом. Толпилась
в сугробах, мешая проходу других граждан. Повесила
на ветку фонарик, чтобы он глядел вниз -- а это такой
фонарик-львенок -- и сфотографировала, чтоб был
портрет фонарика. Не знаю, что еще предпринять во
имя любви.
 |
|
|