|
[Jul. 23rd, 2021|02:05 am] |
Сидят за столом Федор с Иваном, Решают, что считать оптическим обманом: Из корзины мира, оплаченной в лавке заранее, Лезут неприглядные куски мироздания. Иван пыжится, розовые очки уже цвета вишни, Как не замечать то, что пахнет и слышно? Brutal gardeners don't comply and never listen to politicians. Федор мироздание считает излишним.
В тесной кладовке гарпии и кентавры, Ариадна пляшет с головой минотавра, Раньше они были совсем другими, Но пришел Гомер, и что сталось с ними? Это будни постмодерна В переполненном подвале, Это то, за что примерно Деды греков воевали, Входит моя милая, Все шесть рук пускает в ход, Хвать, и сердце вынула, Чавкает и пьет. |
|
|
|
[Jul. 23rd, 2021|06:04 pm] |
Люди живут дольше, а временное окно поколения сужается. Оказалось, что это работает просто до безобразия: чем короче жизнь конктекстообразующих мемов, тем ближе друг к другу вот эти поколенческие рамки, ограничивающие диапазон. В наше время еще работали детские книжки, но здесь важен adult content:
Мужик спрашивает жену:
-- Жена! Ты отдалась бы за сто рублей?
-- Конечно, нет -- какой все-таки ты мерзавец.
-- А за тыщу? А за миллион?
-- Ну... за миллион... может быть.
Тот же вопрос к дочери -- ни за сто, ни за тыщу, ни за миллион, хотя вот если за два миллиона...
Мужик вздыхает: "Вот же черт, полон дом блядей, а денег нет."
Эта притча многому научила наше поколение. (1) Денег нет; (2) Даже если полон дом блядей, это не значит, что будут деньги; (3) Дом полон блядей, которым что-то мешает определиться.
Посторонний исследователь не извлечет из нее ничего, кроме разве темпа девальвации женщины на эволюционном рынке: за двадцать-двадцать пять лет ее стоимость падает вдвое. Точнее, конечно, и это (внешняя) характеристика поколения. |
|
|