| 9:42p |
Всё меньше в нем японского...
В моем компе. Летом сгорел блок питания, и я долго и безуспешно искал его в Момбасе, потом за 5 минут нашел на Савеловском рынке. Китайский, конечно. Сегодня и родную батарею заменил на китайскую же - и дешевле, и родных в продаже не видать. Родная служила верой и правдой три с половиной года, но все-таки скисла под окончательно.
Вот так окитаевается моя Тошиба потихонечку. Но мозги-то, мозги-то у неё японские! У меня даже картинка на обоях - цветущие вишни. Не японские, правда, душанбинские.
Вишни вновь расцвели
на экране моем.
Тошиба. |
| 10:38p |
Реклама на суахили
Реклама нередко говорит не по-русски. Это точно. А на каком языке, хочется иной раз спросить? Ну вот только что какая-то очередная "Пятерочка прорекламировала свои дешевые товары:
Яйцо один десяток.
Братцы мои, да это ж практически суахили! На банкнотах кенийских так и написано: shilingi mia moja, дословно "шилинг сотня одна". |
| 11:22p |
ЖЖ египетской пустыни
Авва Симплициссим ушел в затвор и не желал видеть никого из братии. Но братия, премного скорбя об отшествии духовного своего отца, не покидала его келии, еженощно принося к ней записки с вопрошаниями и повествованиями, кои складывали иноки в корзинку с единым хлебцем, подаваемым авве через день в специальное окошко. Авва не оставлял братию своим попечением, знаменуя собственноручно на одних записках "жжош, аццкий сотона", а на других - "пеши исчо" (ибо авва был малограмотен от юности своея). И получившие первое начертание отходили, проливая слезы покаяния о своих прегрешениях, а получившие второе немедля приступали к подробной исповеди в письменном виде. И только единожды изменил авва своему обычаю, когда грозный ересиарх приступил к нему с искусительным вопросом. "Убей сибя апстену", - начертал прозорливец, и в момент получения записки смиренный ослик, на коем восседал ересиарх, понес его и шандарахнул о монастырскую стену, при чем ересиарх немедля испустил дух в немалом зловонии, а братия получила утешение и назидание.
Корзиночку, посредством коей передавались хлебцы и записки, нарекла братия авва-тарой, ибо была она поистине тарой для хлеба вещественного и такожде для хлеба духовного. И с тех пор повелось в этом монастыре, чтобы имел каждый монах свою неповторимую авва-тару, по коей и узнавала его остальная братия.
(кто смелый, продолжайте) |