| Трагедии Лесного массива |
[Mar. 24th, 2010|06:19 pm] |
Вчера, ближе к полуночи, открыл я окно на кухне, курю. Поздняя киевская весна, третий этаж. Внизу, по-обыкновению, обретается кошка. Бездомная, но, еще не полностью опустившаяся на самую нижнюю ступень кошачьего мира. Зовут ее - Красавица. Это я ее так назвал. Хотя она уже как пару месяцев - не красавица вовсе: потасканная, полудикая, взалкавшая молока юдоли и вкусившая протухшую селедку изгнания. Иногда сбрасываю ей кусочки старого сала, сосиску, а то и котлету. Вспоминаю свое студенчество, столовую при общежитии №4 с симптоматичным прозвищем - "Бухенвальд", где под слогом "Бух" - подразумевались горячительные напитки. За кассовым аппаратом в "Бухенвальде" сидела женщина. Мы, 17-ти летняя журфаковская босота, называли ее про себя - "Бабушкой". "Бабушке" было немного за тридцать. Она любила творческую молодежь и всячески подкармливала нас за счет студентов из Африки и Латинской Америки. Берешь пластиковый поднос, пристраиваешься с ним за каким-нибудь африканцем или латиносом, набираешь салатов, котлет с картошкой-пюре и постепенно продвигаешься к Бабушке. Именно она и выносит приговор: "Рупь симдесят пьять копийок", - строгим голосом - студенту-иностранцу. Мне - ласково: "Двадцять висим копийок...". На моем подносе - громоздились тарелки в два уровня. У представителя стран почти победившего социализма - сиротливо ютилось блюдце с квашенной капустой, булочка с изюмом, стакан со сметаной, говяжья сосиска - на краю вермишельного холма. Видимо, таким образом, Бабушка взимала проценты с долгов за постройку Советским Союзом - Асуанской плотины в Египте и поставку очередной партии автоматов "Калашникова" в Никарагуа.
( читать далее ) |
|
|