alexbogd's Journal

греки о смерти президента Ельцина
Как я уже писал, в Греции Путина обожают вследствие потребности греков в иллюзорном противовесе США.

Эта концепция, почерпнутая мной у одного мудрого друга, нашла свое подтверждение и сейчас, в реакции на смерть президента Ельцина.

Нет здесь доброжелательной памяти о Ельцине, не нашлось для него теплых слов. Даже из респектабельных газет звучат слова "пьяница", "экономический геноцид", "разграбление" и тому подобное. Даже официальные лица не нашли добрых слов в своих соболезнованиях - сказали только, что, мол, "Ельцин возглавил страну в переходный период к демократии" (по-гречески не поймешь, не исключено, что имелся в виду "переход к демократической форме правления" или даже "переход к республике"). Подчеркнутое невнимание к событию тоже важно - его давали в середине выпусков новостей, после двух репортажей из Парижа (было забавно, когда в нарезке кадров из Франции мелькнул вдруг Борис Николаевич, машущий рукой).

Лучший эпитет, который здесь я слышал про президента Ельцина - αμφιλεγόμενος (controversial). А так даже либеральная "Катимерини" его называет "ничтожный филоамериканский клептократ".

И мне кажется, что в этом проявляется еще одно доказательство того, что говорил мне друг. По большому счету, грекам все равно, что думают русские о Ельцине сейчас и как они при нем жили. Им, выросшим в американском мире, подсознательно хочется альтернативы этому миру, но альтернативы фантомной, фрондерской - чтобы Россия была сильной настолько, чтобы ставить на место США, но не настолько, чтобы диктовать цены на газ. А все остальное греков, по большому счету, не интересует. Но горькая и недоступная греческому пониманию правда заключается в том, что так не бывает и быть не может - Россия может быть либо очень сильной, либо очень слабой, и оба состояния имеют серьезнейшие недостатки.

Вопреки бесконечно декларируемому мнению, Россия и Греция очень далеки друг от друга в культурном и цивилизационном отношении и не занимают важного места в сознании друг друга. Может быть, это когда-то изменится, но еще не сейчас.