На столе лежали: булочка с маком, слойка «Свердловская», одно маленькое мягкое печеньице «Кокосанка». Еще там лежала пара плиток ириса «Школьный», что продается не поштучно, а на вес, склеенными большими кусками. Однако ирис в расчет не брался, потому как сейчас его трогать не хотелось. А чая выпить хотелось с чем-то, перечисленным в первом предложении.

Эти простые сладкие изделия могли, возможно, слегка подсластить пилюлю – даже не ту таблетку «Лютеина» для поддержания зрения, что следовало проглотить за едой, а скорее горький осадок на душе, который имеет гадкое свойство появляться словно ниоткуда, но редко пропадает так же сам собой.

Светлый, теплый, расслабленный выходной день заканчивался за окном. А прошел он в таком же светлом, теплом, расслабленном одиночестве. И хотя это одиночество было, по сути, маленьким и не могло причинить сколь-нибудь заметного расстройства, оно как бы исподволь намекало на нечто другое – гораздо более грозное, притаившееся где-то в глубине, которое выдавало себя лишь по чересчур длинной тени. У одного маленького одиночества не могло быть такой тени, чтобы под нее попадал весь я сразу. Но когда я гулял по солнечным тропинкам, было видно: с тенью что-то не так, странным образом она ложилась между мной и солнцем, входя в противоречие со своей собственной природой.

У меня имеются некоторые возможные ответы, но недостает каких-то правильных вопросов. Любовь так и не проникла в мое сердце, а лишь топчется где-то возле него. И в моменты близости я слышал, что наши сердца стучат не в унисон, а немного по-разному. Скрывать что-либо незачем, мы оба придерживаемся схожих взглядов. Впрочем, не одинаковых. Мы могли бы больше это обсуждать, но похоже, оба сомневаемся, что оно того стоит. Мы не любим делать что-то просто так, без смысла.

Я выпил чаю и съел печеньице со слойкой. Было понятно, зачем я это сделал. Что касалось всего остального, то с ним было тяжело вот так сидеть и раздумывать. Почти сразу тогда я лег спать, довольно рано, и даже хорошо выспавшись, с трудом мог проснуться. Светлый, теплый, привычный рабочий день начинался за окном.

Некогда, некогда.

Некогда читать расточительные рассуждения, пустословные посты, бестолковые комментарии. Некогда писать свои такие же.

И просто подумать некогда.

С одной стороны, мол, подумаешь – некогда! А с другой –  ведь так и есть. И даже расстроиться по этому поводу – тоже вроде бы некогда.

Ну, и где же оно, это самое «есть когда»? Куда подевалось? Что с течением времени? Где мои часы? Я их не наблюдаю. Но я несчастлив.

Некогда отвечать на эти вопросы. Вскочил, собрался, побежал. А потом еще и еще. И снова, и опять, и в другой раз. Словно бы по кругу временному, в цикле. Там, наверное, и нет никакого «когда» как такового, потому что всякое «когда» взаимозаменяемо на любое другое. Ткни пальцем наугад в циферблат – не ошибешься.

Можно применять на практике анекдот о встрече двоих: где? – да где хочешь; когда? – да когда угодно; значит – договорились.

И ведь все равно окажется, что некогда. Прямо дел словно бы невпроворот, вечно заняты.

Только на поверку выходит, что и делами заниматься некогда. Вот как-то сложно с этим, вы же понимаете. Пока туда, пока сюда, промотались там и сям, а уже и ни к чему вроде, уже и смысла нет как бы. Да и смысл искать некогда.

Пока его проищешь – жизнь и пройдет. Оно и так-то некогда по жизни, даже без смысла. Даже без осознания того самого «некогда». А если еще о нем призадуматься…

Ах, если б еще и умереть было некогда. Скажите это смерти: что она ответит, интересно? Наверное, примерно так: а мне некогда слушать про твое «некогда», у меня вас таких (сам знаешь, сколько)…

Но и об этом обычно уже некогда. Такая уж у данного синдрома парадоксальная природа: как бы поглощает самое себя. Потому не за что ухватиться даже, по сути.

Да и некогда, если по сути.

Некогда.

Или никогда?

А в чем разница?

Ну, разве что в каком-нибудь «иногда».

current mood: bored

Он не разделяет общепринятых ценностей – ни культурных, ни контркультурных. Вообще ощущение ценности чего-либо почти полностью нивелировано в его глазах. Но вряд ли здесь тот самый нигилизм. Нет отрицания, потому что нет и утверждения, которое стоило бы отрицать.

Что всё еще движет этим человеком, у которого не осталось желаний и устремлений в традиционном понимании? И привязанностей у него также нет. И не тяготит его чувство долга или ещё каких-нибудь обязательств, ни личных, ни социальных.

Не нужно ничего никому доказывать, объяснять, раскрывать глаза. Не требуется ничьего согласия, одобрения, участия. Любые слова пусты, любые поступки тщетны.

Человек наличествует здесь больше автоматически, чем осознанно. Он давно уже видит заметно более глубоко, или далеко – как угодно – чтобы сосредоточивать свое внимание на всяких пустяках мира сего.

На поверку эта Реальность оказывается рыхлой, а местами вязкой, но так или иначе сквозь нее можно продраться к чему-то Иному, или Запредельному, или Потустороннему. Сразу преодолеть сопротивление привычной среды не удается, но уже можно заглядывать Туда и шарить там руками, почти вслепую, что отчасти напоминает примитивный метод поиска золота или алмазов: усердно перетряхивая, просеивая породу, есть шанс отыскать там хотя бы что-то достойное настоящего внимания.

Что-то, способное хоть на какое-то время осветить пусть слабым отраженным светом темнеющий разум.

current mood: exhausted

Вы можете сейчас трубить каждому встречному о том, что находитесь под огромным впечатлением от романов такого-то современного автора, причем, якобы вас уже больше года не отпускает, и вообще, теперь вся ваша жизнь под влиянием этого писателя. Только мне не скажите такого, а то придется ответно съехидничать в моем стиле. Да фигня! На тебя посмотришь – так точно Анечка Каренина / Женечка Онегин! Иди, выучи на завтра следующую главу, потом приходи разговаривать обо всем том, чего на самом деле не понимаешь.

Стенографируй, Анна! Что, не умеешь? Да, это тебе не ноги раздвигать! Но тоже несложно. Оплаченное мной время еще не истекло. Так что, потрудись еще немного, возьми мой ноутбук… Просто печатай мои слова, как секретарь. Ну, Лизонька, готова уже? Или как там тебя, извини… В принципе, мы все равно не знакомы. Ты бы тоже коньячку выпила, кстати… Нет, потом! Записывай!