Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет ampir ([info]ampir)
@ 2008-02-27 12:31:00

Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Апология mrparker. Канон.
"Тень откатчика". Глава из повести "Один день Максима Витальевича".

Глумливый голос вставшего на путь исправления активиста Шендеровича вырвал меня из сна.
- Карантин, подъём! На построение!
Сегодня распределение по отрядам, карантин закончился.
Некрасивый майор выкрикивает из красной папки фамилии. Формируется новая бригада в отряд откатчиков. Алгоритм списка недоступен моему пониманию. Почему Алекперов идёт после Прохорова, но перед Мамутом? Впрочем, меня это не касается, я погружаюсь в созерцание заснеженных сопок, виднеющихся за колючим периметром зоны. И тут…
- Кононеноко! - кричит майор. – Выйти из стрррроя!
Я вздрагиваю. Я ничего не понимаю. Соседи выталкивают меня. Этого не может быть!
Я хриплю, выхаркивая из себя слова:
- Гражданин майор! Это ошибка! Я не могу в откатчики! Я протестую!
Некрасивый майор приближается. За ним маячат фигуры двух прапорщиков с обрезками арматуры в корявых кулаках.
Майор останавливается напротив, долго смотрит на меня и, наконец, весело спрашивает:
- Бунтуете, зэка Кононенко? В чём причина недовольства?
- Гражданин майор, - бормочу я, - почему меня в откатчики? Я ведь журналист, простой журналист…
- Вот как? – Майор заглядывает в папку. – А тут написано, что программист! Впрочем, распределение по отрядам - не моя компетенция. Попрошу вас пройти к начальнику лагеря. Пилипчук! Проводи зэка Кононенко к хозяину!
Седой полковник вышел мне навстречу и рукоподал обеими.
- Максим Витальевич! Душевно рад встрече! Боже мой, какие люди… - бормотал он, усаживая меня за стол и наливая чаю. Моё удивление столь радушным приёмом получило своё объяснение, стоило мне лишь взглянуть на книжный шкаф. На самом виду, между альбомом «Пенитенциарная система страны вероятного союзника» и подарочным изданием «Пять условий, пять шагов Президента Марцинкевича для процветания России» стоял мой «День отличника». – Что случилось, рассказывайте...
- Гражданин полковник, произошла какая-то ошибка. Меня распределили в отряд откатчиков. Я ничего не понимаю…
- Да как же так? Сейчас, сейчас…- засуетился тюремный зубр. – Да, действительно. Но, собственно, чего же Вы хотите? На проходку я Вас никак не могу, никак. Там смотрящим Иосиф Давыдыч, так он только своих берёт… И он прав, тысячу раз прав! Вот за прошлый месяц зэка Билан и зэка Тимати закрыли план проходки восстающего штрека на восемсот процентов! Вы представляете?! На восемсот процентов! Это же сорок лишних миллионов в казну Олега Владимировича!
- А разве рудник не государственный?
- Ну, Вы же знаете лозунг: «Крепи единство России и Дерипаски!»? Так что, Максим Витальевич, никак не могу Вас из откатчиков никуда перевести. Тем более, что это не я распорядился. Это оттуда пришло, с сопроводиловкой. Вам же саботаж инкриминировали, статья 58-бис, пункт 4? Откат от Генеральной Линии?
- Да. Десять лет без права комментирования и пять лет бана дополнительно.
- Так что, не обессудьте. Да Вы не переживайте, что-нибудь придумаем, через месяцок-другой на инвалидность переведём или ещё что… Да и отчего у Вас такое беспокойство?
Отчего? Этот вопрос живо вернул меня в тот памятный вечер на Тайшетской пересылке.
Старый каторжанин Кульгавый пригласил меня скоротать совместно вечерок. Он ловко подрезал стос в соннике и, метнув мне три стирки, предложил:
- Тэрц?
- Рамс! – уверенно ответил я.
Вид у бывалого урки в тот день был такой многозначительный, что я почёл за благо прошпилять ему две нулёвые мойки. И не прогадал. Уже перед отбоем, когда дежурный баландарь разлил по шлёнкам вечерний чифир и удалился, гремя пустыми баками, Кульгавый придвинулся ко мне и негромко сказал:
- Кона, слухай сюда! Ты по киче пацан правильный, потому тебе скажу, но ты метлу за эту тему подвяжи, а то шерсть в блудную закипишует. Короче, братва прогнала реальную мулю, что мусора сколачивают большой этап на Подкаменск, на кобальтовые шахты. На этап идёт только твоя статья, 58-бис, восстановленная. – и, заметив, что я побледнел, добавил, - да не бздимо, братила. Везде люди живут. Главное на шахте – не попасть в откатчики. Потому что через пару месяцев тех гонок откатчик перестаёт отбрасывать тень, - тут Кульгавый понизил шёпот до порога слышимости и выдохнул мне прямо в ухо, - и тогда тень начинает отбрасывать откатчика!
Я отчётливо запомнил, как при этих словах сердце моё поднялось в гортань, а затем обрушилось вниз, тупо и жарко ударив в диафрагму.
И вот я стою у разверстого жерла штольни, в балке раскомандировки. Небольшой седой человек, напоминающий мне кого-то хорошо знакомого, многажды виденного, с хлебными крошками в пегой бороде и вытянутом до колен латаном свитере, смотрит под прилавок, в список. Он уже выдал мне карбидную лампу с самодельным жестяным отражателем и кубовую вагонетку.
- Кононенко. – тихим голосом произносит он. – На пятый орт, к первому рудоспуску.
- Простите, а как мне его найти?
- Пройдёте второй зумпф и сразу повернёте направо. Там вам навалят породу, откатите на отвал . - так же тихо инструктировал меня нарядчик. Я неловко потоптался ( как осуждённому за саботаж, мне выдали сабо на берёзовом ходу) и решился на уточнение:
- Виноват. А там нет нигде какой-нибудь пояснительной таблички?
- Однако, грамотный. – по-прежнему тихо проговорил нарядчик и впервые поднял на меня взгляд. Я оцепенел. Правый его глаз лучился добротой, пониманием и всепрощением. Левый же пылал нечеловеческой злобой. Мышцы его лица жили самостоятельной жизнью, биясь в непрерывных конвульсиях. Он одновременно был похож на сотни посторонних людей и некоторые из них были мне знакомы накоротке.
«Тлелаксу! Это же тлелаксу!» - сию мысль я додумывал уже на бегу, толкая перед собой гремящую вагонетку.
В нужное мне место я попал сразу, видимо, само Провидение руководило мною.
Первое, что я увидел, был охранник, держащий подмышкой мосинскую трёхлинейку с примкнутым штыком. Чуть поодаль виднелась вагонетка, нагруженная породой на высоту двух человеческих ростов. Её ужасающий вес ощущался даже на расстоянии. Казалось, никаких человеческих сил не хватит для того, чтобы сдвинуть эту массу с места. Но я был не прав.
Увидев меня, охранник оторвался от пожирания бутерброда с пайковой сёмгой и, перехватив винтовку поудобнее, ткнул штыком куда-то за вагонетку.
- А ну ходу, Ходор! – заорал он отвратительным голосом и захохотал.
Вагонетка стронулась и медленно покатилась в мою сторону. Если бы не окрик вертухая и не позлащённые кандалы, я бы нипочём не опознал в этом тощем человечке знаменитого узника совести. Некогда элегантная тройка превратилась в настоящее рубище, лаковые туфли нуждались в обстоятельной чистке. И эта шокирующая худоба… Я вновь вспомнил слова Кульгавого. Откатчик, отброшенный тенью, стоял передо мною.
- Здравствуйте, Михаил Борисович. – торопливо сказал я.
Ходорковский выхватил из-за пазухи очки с поломаными, неумело и наспех смотаными золотой проволокой дужками, и нацепил их на нос.
- Нет, не припоминаю… - с сожалением произнёс он на иврите. Подхватив меня под руку, несчастный магнат заговорил по-русски:
- Вы знаете, коллега, самый неблагодарный и злой народ – это русские. Когда-то давно им очень не нравился царь, аристократы и капиталисты. Мы, евреи, посочувствовали их положению – свергли им царя, расстреляли аристократов и прогнали капиталистов. Семьдесят лет русские благоденствовали в условиях равенства и социальной справедливости. Но им это прискучило, вновь захотелось экономических свобод. Мы снова вошли в их положение, ликвидировали социализм и учредили рынок. И русские тут же обвинили нас в похищении их национальных ценностей! Но кто сказал, что мы должны были действовать бесплатно? – и, внезапно потеряв ко мне интерес, олигарх духа вцепился в свой воз.
Я, понимая историческое значение нашей встречи, пытался изобрести нечто афористичное, но вышла изрядная глупость:
- Михаил Борисыч, - спросил я, - а кто это вам этакую гору навалил?
Прямым и чёрным, как ствол ревнагана, пальцем он ткнул мне куда-то за спину. Последние его слова, когда-либо слышанные человеком, были таковы:
- Он. Сейчас и тебе столько же навалит.
Я оглянулся. Огромный человечище в гигантском тулупе ворочал исполинской лопатой в утробе рудоспуска. Вот он распрямил спину и неторопливо обернулся. Ужас сковал мои члены. Это был Навальный.


(Читать комментарии)

Добавить комментарий:

Как:
Identity URL: 
имя пользователя:    
Вы должны предварительно войти в LiveJournal.com
 
E-mail для ответов: 
Вы сможете оставлять комментарии, даже если не введете e-mail.
Но вы не сможете получать уведомления об ответах на ваши комментарии!
Внимание: на указанный адрес будет выслано подтверждение.
Имя пользователя:
Пароль:
Тема:
HTML нельзя использовать в теме сообщения
Сообщение: