| 1:11p |
Тим Клейтон, Фил Крейг. ТРАФАЛЬГАР: ЛЮДИ, СРАЖЕНИЕ, ШТОРМ (2б)
Гпава 2 (продолжение)
* * *
До прочтения лондонских газет Нельсон полагал, что встретит острую критику за провал попыток поимки Вильнева. Вместо этого он встретил описания его как спасителя вест-индских владений. Перед этим город ударился в панику при получении известий о соединении Вильнева с адмиралом Гравина и последующем движении его через Атлантику на восток. Нельсон также узнал, что страна – или, во всяком случае, лондонская пресса – была взбешена тем, что сэр Роберт Кальдер не пожертвовал своими кораблями и не провел решительное сражение с Вильневом; также писали, что, будь Нельсон на его месте, все обстояло бы иначе.
Между тем, газеты провозглашали: «Движения на французском берегу дают повод к мысли о том, что вторжения в Англию следует ожидать незамедлительно». По информации, поступившей из Парижа, «большое количество войск марширует со всех частей страны к портам пролива. Огромная резервная армия накапливается на небольшом расстоянии от побережья. Все высшие офицеры, назначенные на командные посты в предполагаемой экспедиции против Англии, отправились к местам дислокации своих войск».
Лихорадка вторжения продолжалась уже в течение многих месяцев. Бонапарт с самого начала войны в 1803 году угрожал пересечь Английский Канал, и к лету 1805 года каждый британец знал, что вторжение неминуемо. Армии Франции и ее баварские и голландские союзники разбили лагеря вдоль всего побережья от Булони до Шельды, и каждый день приносил все новые и новые подтверждения неминуемой атаки. Воинство Наполеона до сих пор побивало любые силы, посланные против него. И если они достигнут Англии, кто может знать, на какую сторону склонятся местные демократы и инакомыслящие, не говоря уж об ирландцах? Правительство прилагало отчаянные пропагандистские усилия для удержания Джона Буля на стороне Высокой Церкви и государства против кровожадных французских революционеров. Карикатурист Джеймс Джилрой был приватно проинструктирован министрами и в мае 1803 года создал незабываемый имидж свирепого, истеричного Наполеона в своей Maniac Ravings (Маниакальный бред). Другие печатные издания, показывающие кошмарные видения гигантских укрепленных колесных пароходов, туннелей под проливом и эскадр громадных воздушных шаров, способствовали волнам паники. ( В действительности, французы рассматривали, но отбросили такие диковинные заморские идеи. В сентябре 1803 года некий Роберт Фултон, американец, даже предложил Наполеону построить достаточное количество подводных лодок для блокады Темзы.)
Военно-морские базы Чатема, Ширнеса, Плимута и Портсмута были связаны с Адмиралтейством оптическим телеграфом, и цепь сигнальных башен спешно строилась для передачи мгновенных сообщений о вторжении. Во всех стратегических пунктах южного побережья были размещены береговые батареи; старые крепости были укомплектованы личным составом. В августе 1805 года было утверждено строительство башен Мартелло для затруднения высадки десантов. Низменность Ромней-Марш была приготовлена к затоплению, и проектировался канал за ней для нужд армии.
В южной Англии тренировались 385 тысяч плохо вооруженных добровольцев. Лондонские полки имели приказы быть готовыми к немедленному выступлению. Побережье охраняли восемьсот рыбачьих судов и речных плавсредств «Морского ополчения», вооруженные пушками и насчитывающие в своем составе еще 25 тысяч человек. Газеты сообщали, что адмирал лорд Кейт, командующий морскими силами Канала, «отослал свою семью с побережья в связи с неминуемой угрозой вторжения».
Пресса, лишенная какой-либо достоверной информации о военной ситуации за проливом, изливала потоки брани на «Узурпатора-Цареубийцу». Британские журналисты не имели ни малейшего сомнения в его наступательных намерениях и ожидали, что он не пожалеет французских жизней для «предприятия, которое, окажись оно успешным, предоставит возможность Франции сокрушить любую державу в Европе»:
«Наше благосостояние, наша слава и наше сопротивление его планам всемирной гегемонии терзают его ум и гложут его сердце, возбуждая смертельную ненависть, которая затопила бы наш остров в крови! Когда бы ни пришел день столкновения, мы полны надеждой и верой, что он окончит период его тщеславия, репутации и мощи; и что берега Британии, ощетинившиеся штыками ее отважных защитников, будут сверкать как молния, принося уничтожение самонадеянным захватчикам».
Сколь бы ни были хвастливы газетчики со своими ощетинившимися штыками, уравновешенные люди понимали, что враг должен быть остановлен в море. Лучшая часть небольшой профессиональной армии Британии была выкошена болезнями после вторжения в Санто-Доминго (ныне Гаити) в 1795 году. То, что осталось, не остановит закаленные в боях легионы Наполеона, если они достигнут берегов. Даже перерезывание коммуникаций не будет являться гарантией успеха. Солдаты Наполеона известны своей неприхотливостью в походах. Именно поэтому очень многие были взбешены безрезультатностью первого боевого столкновения Кальдера с Вильневом. И поэтому же, обнаружив соединенный флот во второй раз, люди Кальдера приготовились к жертвенному кровопролитию.
Известия о выходе Вильнева из Ферроля и его возможном приближении к Проливу достигли Адмиралтейства 21 августа, в тот самый день, когда Нельсон появился с докладом у лорда Бархема. Он понял, что его побывка в Мертоне будет непродолжительной. Позднее этим же днем он побывал в Управлении Флота (Navy Office), попробовал пройтись по магазинам, но «публичное появление на улицах лорда Нельсона, покрывшего за прошедшие пять недель обширные пространства океана, привлекало всеобщее внимание».
Возбужденное население нуждалось в герое, и куда бы ни шел в течение этой недели Нельсон, всюду собиралась толпа. Американский турист, видевший его на улице Стрэнд, заметил, что «когда он входил в магазин, у дверей собиралось полно народа, ждавшего его выхода, и сопровождало его на улицах с криками в его честь. Он всеобщий любимец, с кем бы я ни заговорил». Лорд Минто «встретил его сегодня в толпе на Пикадилли, взял его за руку, и толпа стала приветствовать также меня. Действительно, очень трогательно видеть интерес и восхищение, любовь и уважение всего света; и искреннее выражение этих чувств одновременно при его виде, как от простых, так и от благородных людей. Оно гораздо выше любого представления в пьесе или поэме, прославляющей героя».
* * *
Расчеты, содержащиеся в рабочей тетради Уильяма Риверса, хотя и не являлись таким уж внушительным вкладом в нумерологию, показывали то, что большинство простых британских матросов думали о Наполеоне, а именно то, что тот был дьяволом – ну, или, по крайней мере, его ближайшим родственником.
Риверс был старшим артиллеристом флагманского судна Нельсона «Виктори», стоявшего в портсмутских доках, в то время как адмирал чествовался в Лондоне. Тетрадь, которую Риверс заполнял в течение тех месяцев, до сих пор находится в прекрасном состоянии и хранится в библиотеке Королевского военно-морского музея в Портсмуте, ярдах в двухстах от сохраненного корабля. Она представляет собой беспорядочную смесь персональных размышлений, строчек скверных стишков, технических расчетов и таблиц, втиснутых в любое свободное место. Принимая во внимание то, что Риверс был ответственным за все орудия и боеприпасы на борту флагмана, не вызывает удивления, что он заполнил большую часть своей тетради списками припасов, деталями дальности стрельбы своих орудий при различных углах возвышения и проникающей способности ядра при различных комбинациях порохового заряда. Менее ожидаемыми являются страницы, на которых он математически доказывает дьявольскую сущность Наполеона. Риверс придал каждой букве алфавита соответствующую цифру: единицу для А, двойку для В, объединив буквы I и J, что было обычным для современного ему алфавита; достигнув К, он сменил разряд, так, что букве L присвоил число двадцать, букве М – тридцать, и так далее. Таким не вполне элегантным методом общее число для букв в имени «Наполеон Бонапарт» стало равным 666, т.е. числу зверя.
Нельсон разделял взгляды своего артиллериста на Наполеона. Будучи по взглядам на церковь и государство все тем же сыном консервативного клирика, он являлся инстинктивным противником бунтовщиков, предателей и цареубийц. Он горел желанием вести британский флот к такой решительной победе над французами, которая уничтожит любую надежду на возможность для узурпатора Наполеона свергнуть английского короля.
21 августа Нельсону была назначена встреча с человеком подобных взглядов, британским премьер-министром Уильямом Питтом. Двумя днями позже адмирал провел несколько часов, уединившись с премьером и его основными министрами. Со времени своего прихода во власть в мае 1804 года Питт пытался убедить австрийцев и русских создать новый альянс против Франции; он также спонсировал менее ортодоксальные способы решения проблем, стоящих перед страной. Так, в 1804 году французские корабли захватили британского морского офицера по имени Джон Уэлсли Райт сразу же после того, как тот высадил двух французских роялистов, имевших своей миссией убийство Наполеона.
Так как подобные миссии неизменно проваливались, свои основные усилия Питт направил на втягивание Австрии в войну. При угрозе своим восточным границам, считал Питт, Наполеон не будет иметь возможности держать свои лучшие войска на берегу Ла-Манша. Тем не менее, последние новости о Вильневе означали, что (если Кальдер не сможет остановить французского адмирала) возможность начала вторжения до того, как состоится инспирированное Питтом русско-австрийское выступление, достаточно высока. Питту требовалось знать мнение Нельсона. “I am now set up for a Conjuror , писал Нельсон своему приятелю капитану Ричарду Китсу, “and God knows they will very soon find out I am far from being one, I was asked my opinion, against my inclination, for if I make one wrong guess the charm will be broken; but this I ventured without any fear, that if Calder got fairly close alongside their twenty-seven or twenty-eight Sail, that by the time the Enemy had beat our Fleet soundly, they would do us no harm this year”. Нельсон выразил полную уверенность, что его коллега не позволит уйти флоту Вильнева второй раз, чего бы это ему не стоило.
* * * |