Сегодня есть множество исследований «декаплинга» (Decoupling – возможность роста экономики без роста энергопотребления), которые показывают, что «декаплинг» не работает. Есть примеры небольших изменений коэффициента зависимости, например в Дании, но нет долгосрочных примеров, когда потребление ресурсов падает, а ВВП растет.



... не технология вызывает снижение коэффициента EROI [energy return on investments]. Исчерпание ресурсов вызывает снижение коэффициента, технология же только подстраивается под обстоятельства. Например, есть исследования, что опреснение воды в некоторых регионах мира, например в США, будет рентабельным при затратах энергии 0,8 Ватт на 1 м3 полученной пресной воды. Мы можем зафиксировать этот коэффициент, но стоимость 1 Ватта энергии будет расти, – соответственно, EROI будет падать.

В расчете на одного жителя планеты из недр ежегодно извлекается и перемещается более 50 тонн вещества, причем лишь две тонны из них превращаются в конечный продукт, но и конечный продукт рано или поздно становится отходом.

В XXI веке обстоятельства будут складываться так, что науке предстоит разработать и реализовать концепт «устойчивости и гибкости», но не в понимании «устойчивого развития» (sustainable development), а в понимании «устойчивость к стрессам и катастрофам» (system resilience).

Предоставление кредита является функциональным путем создания денег сегодня, иными словами, когда кто-то занимает, только тогда деньги начинают существовать. Вместе с кредитом появляется и ссудный процент. Соответственно, существующий дизайн концепции денег основывается на концепции постоянного роста. Если не будет роста, не будет основы существования текущей монетарной системы.

Чтобы выяснить, уменьшилось ли действие естественного и полового отбора на популяцию людей в результате демографических, культурных и технологических новаций, вызванных неолитическим переворотом, авторы статьи проанализировали данные церковноприходских книг, куда вносились записи о крещении, венчании, смерти и имущественном состоянии 5923 мужчин, женщин и детей – жителей нескольких финских деревень, родившихся в период с 1760-го по 1849 годы.

Как показал анализ, в означенной группе людей, проживавших на четырех компактных территориях в доиндустриальной Финляндии (в деревнях Хиттинен, Кустави, Рымааттылаа и острове Икаалинен), происходила та же, что и в популяциях животных, естественная селекция характеристик, позволявших некоторым индивидуумам проходить этот цикл более успешно, чем другие соплеменники.

Ни строгая моногамия, ни владение культурными навыками, ни имущественное и социальное неравенство на этот процесс никак не повлияли – он шел точно также, как и в дикой природе у животных.

Интересно, что уровень «социально-культурной расторопности» (разница в имущественном и социальном статусе) никак не влиял на естественный эволюционный фильтр биологически более успешных индивидов: независимо от того, являлись они землевладельцами, контролирующими жизненно важные ресурсы, или арендаторами, фильтр естественного отбора работал одинаково, отсекая биологически менее приспособленных независимо от того, каким объемом «негенетической» информации (навыков, имущества, социальной роли) они владели.

Точка зрения, что биологическая эволюция человека имела место когда-то очень давно, в эпоху охотников-собирателей, а сейчас закончилась, является распространенным заблуждением