| ФРГ |
[Mar. 7th, 2019|11:51 pm] |
Давно собиралась написать про Германию, высокохудожественно все равно не выйдет (нет веревки и силенки нету тоже (с), так что попробую так, как получится
В первые года три я тут жила, в общем, как турист или как совершенно отделенный от общества человек, как будто за стеклом или в скафандре, на позиции наблюдателя. И нельзя сказать, чтобы мне это не нравилось. Мне тогда в этот первый период очень бросилась в глаза местная традиционность, общинность - все то, чего в России нет. Вернее, как: слова эти в России есть, но под ними, по-моему, подразумевают нечто совсем иное - по крайней мере, если речь идет о речах в интернете, о большом городе. В России традиционность и общинность - это идеи, идеологическое, это часть высказываний типа "У нас традиционно, а на Западе бездуховность". Хотя на самом деле все как раз наоборот: у нас (опять же, если речь идет о большом городе, об информационном поле) никакой традиционности не осталось, а вот Германия, к примеру, духовна, коммунальна и общинна просто до усрачки, до уровня "ты не вынес вовремя свой мусор - завтра об этом узнает вся деревня" (конечно, в наибольшей степени это относится именно к буквально - деревне, но и в городах тоже такое есть, может, кроме Берлина, но Берлин вообще отдельная история)
Итак, в России "традиции" - это идеи, это вот этот выкопанный труп стюардессы-Сталина, а в Германии это просто такая бытовая часть жизни, часть ее механизма, функционала. Постоянно все что-то празднуют, какие-то религиозные праздники, праздники колеса года (святой Мартин, например - я, правда, в этот день всегда думаю не о классических шествиях детей с фонариками, а о вычитанном в википедии: что в прежние времена на св. Мартина убивали весь запланированный к убийству домашний скот, так что "настал ему Мартинстаг", в принципе, означало "настал ему пиздец"). Кроме того, повсюду булка продается в булочных, овощи - в овощных: прямо как в Советском союзе (булочные эти, кстати, и правда оказались оплотом традиционности, не только в моем воображении, но и в реале - мы тут ходим периодически в одну, и каким нас там обдают холодом, когда мы с акцентом просим хлеб за 3 евро - это надо видеть: типа, ужас-позор-невидаль, иностранцы проедают налоги честных налогоплательщиков, покупая дорогущий хлеб). Повсюду маленькие магазинчики с лотерейными билетами-сигаретами-спичками и разной мелочевкой - тоже что-то такое советское, традиционное, старинное, ассоциирующееся с неразрушенным, олдовым укладом жизни.
Весь этот уклад меня сперва очень очаровал, когда я тут была в позиции наблюдателя. А потом меня как будто раз и затянуло вниз, под воду, вот как в игре "Растения против зомби" зомбей утягивает хищный красноглазый водяной мох. И я как бы оказалась уже внутри этого, а туризм, как мы все знаем, никак нельзя сравнивать с эмиграцией. Крепкий уклад, плотная ткань чужого общества из приятного аттракциона превратились в косые взгляды на улицах, в поджатые губы при виде неаккуратной детской коляски, в те самые поднятые брови в булочной, когда иностранец покупает дорогой хлеб. И теперь, если честно, меня от Германии уже большую часть времени сильно тошнит. Я не напишу об этом так же хорошо, как Саша Силкин писал в ЖЖ и теперь пишет на ФБ (потому что мне писать трудно и тяжело вообще, и формулировать мысли трудно), но что-то сказать хотелось бы. Мне кажется, мое вот это промежуточное положение - на грани системы, не в ней,но и не снаружи - дает возможность рассмотреть некоторые вещи, как у Питера Хега написано в "условно пригодных": ты видишь что-то, когда находишься на границе.
Итак, я для себя сейчас это так определила: немцы мне многие нравятся (например соседи, которые давеча помогали искать сбежавшую кошку), а немецкая культура - нет. То есть как, нравится старая немецкая культура в ее русском изводе, в русском преломлении, когда к примеру, Хармс ходит всюду с книжкой "Голем" Мейринка (да, такая любовь к Хармсу - сплошное дрочилово, но тем не менее). Немецкая культура на русской почве. А современная немецкая культура - совсем нет. Она принужденная, невротичная, держится на навязчивом, напряженном потреблении: био-продукты, отделяющие "богатых" от "бедных", выгадывание трех центов на заправке, бесконечная экономия, многоэтажный бытовой ад, заполненный миллионами наименований домашней утвари и техники. Забота о пенсии со школьной скамьи, покупки дорогих домов, ремонты по два года, "чтобы сделать все идеально" - и тут мы подходим ко второму моменту, к отрицанию смерти и постоянному страху перед смертью, который маскируется якобы-отсутствием стеснения и страха - перед магазином продуктов "Лидл" месяца два висел постер "Заранее позаботься о своем погребении", а когда мы жили в прошлом городе, у кладбища, так там вообще вся улица была увешена рекламками с улыбающимися пенсионерами, которые, судя по их лицам, буквально-таки стремились в могилу. То же самое, что со смертью - и с сексом: "фрайкерперкультур" - ходить голыми, чтобы показать, что якобы, тела не боишься - а на самом деле боишься, да еще как, боишься до такой степени, что надо сделать его предметом, вещью, которой нельзя стесняться так же, как нельзя стесняться холодильника или табуретки. Но самое главное, самое болезненное все-таки не проговаривается, не демонстрируется открыто, самое главное надо скрывать - то, что все здесь построено на системе, подчинения ей, врастания в нее. Наглядный пример - это такое типичное для Германии кверулянтство - когда люди тратят часы и месяцы, судясь из-за копеек, буквально каких-нибудь пяти евро, сами себе устраивают "Процесс" Кафки, потому что система, вот эти вот шестеренки "процессов" стали для них уже привычной, необходимой средой - как для червяка в системе травяных корней, которые пронизывают, заполняют все пространство - он в них живет, ими же и питается.
Я думаю, это в местной культуре было и раньше, некоторая слабость, которая заставляла людей захотеть потеряться в системе - об этом писал Юнг и Хафнер, например, в "Дневнике одного немца" - он там говорит, что немцы не умеют радоваться жизни, жить самостоятельной частной жизнью, и от этого им так легко было впасть в дриттер райх. Отчасти причины и в протестантской этике, но думаю, окончательно тут все сошли с ума после ВВ2. Внезапно, вдруг, нация оказалась мировым пугалом, двоечниками с последней парты, которым с этой самой парты просто так уже никогда не выбраться - такой оглушающий взрыв стыда, почище Хиросимы. Но к счастью, нашелся отличный выход: денацификация: утилизировать стыд, одновременно сохранив центр, суть своей культуры - слепое доверие к системе, стремление к растворению в ней, полному с ней сращению.
Денацификация стала гитлером 2-0, более удобным, таким, к которому не подкопаешься, которого никогда не вытащишь из раковины. Если твой гитлер внутренний и направлен на самого себя, никто не сможет тебя упрекнуть. С таким можно жить вечно, не теряя слепого доверия к системе, стремления быть ее частью - только теперь это будет тщательно простроенная структура лицемерия и лжи, постоянной борьбы "за все хорошее против всего плохого", морали, которую все превозносят, но про которую никто не понимает, в чем она, собственно говоря, состоит.
Система по-прежнему строится на стыде (именно стыде, а не "вине", про которую все говорят. Это стыд, потому что важно - не что на самом деле, а что скажут люди: у себя во дворе мы будем поддерживать идеальную чистоту, но в лесу набросаем бумажек и автомобильных покрышек). Строится на насилии, только теперь оно замалчивается, маскируется дружбой всех со всеми и всеобщей из-под палки любовью, предельно зарегулированной, оплаченной, просчитанной до последнего цента "свободой" и, опять же, митингами "за все хорошее". Примеры - система соц. опеки стариков, не заработавших на "полную" пенсию, "грундзихерунг": да, у них будет крыша над головой, они не умрут с голоду, их будут лечить, но по сути, они становятся собственностью системы - они не имеют права ни получить денежный подарок, ни оставить наследство. Они могут иметь только то, что им позволит государство: даже жалкий какой-нибудь диван за пару сотен евро, полученных "нечестным" (к примеру, выплаты по старой, когда-то купленной страховке) путем, и того они не могут приобрести самостоятельно: только то, что решит государство, только так, как решит государство, только то, про что представители системы, эти архангелы, обличенные властью, решат, что "им это причитается". По сути, им принадлежит уже только их собственное тело. Система своей "помощью" превращает их в объекты, в вещь. Но вот этот момент насилия, овладения, по сути, душой и свободой человека, ни за что не будет назван насилием, принуждением, овладением. Что это вы тут такое говорите? Так думать может только сумасшедший (в самом деле, пойдет ли нормальный человек против системы?). Это Помощь, Помощь и ничего кроме помощи! В органах защиты детей никогда не скажут, что родители должны "подчиниться" государственным требованиям или даже "соответствовать": по правилам это всегда называется только словом "сотрудничать", "совместная работа". Момент насилия настолько важен, что его уже даже нельзя демонстративно выставить напоказ - тут только табу, тут только полное исключение любых насильственных слов из лексикона, только эвфемизмы типа "окончательного решения вопроса".
Сотрудничать, потому что иначе тебе пиздец: "мы будем делать это добровольно, потому что иначе нельзя". Прививается это с ранних лет. Я недавно читала статью в "нью-йоркере", в которой рассматривалось немецкое воспитание - так вот, там фигурировали слова вроде "предельно зарегулированная свобода", и это действительно так. Детям с раннего возраста выдается свобода по разнарядке, под контролем. Так они приучаются к тому, что свободным можно быть только под надзором.
Это отношение переходит и на взрослых. У нас рядом с домом озеро, раньше там было место встреч гомосексуалистов, а еще пару раз кто-то тонул. Ну и криминальное место было - топили трупы (не то чтобы часто, пару раз за двадцать лет). Недавно власти закрыли озеро - подойти к нему можно, но на свой страх и риск, типа, ты делаешь что-то запрещенное. Формально сделано это было на основании того, что в озеро (теоретически) может обвалиться кусок висящей над ним скалы (никто из тех, кто здесь живет, в это всерьез не верит: просто им надоел "социалбреннпункт" под боком). Вы должны соглашаться с тем, что любые ограничения вводятся и будут вводиться - для вашей же пользы (как, например, отказ от введения общего базового дохода: мы не будем делать этого, потому что вам это повредит). Вы должны не просто соглашаться, а безоговорочно в это верить: в этом основа культуры. И даже душа вас подушкой, вас будут убеждать, что это делается для вашего же собственного блага. |
|
|